Я и одежда
В трех словах я бы описала ее так: строгость, польза, прагматизм. Мне нравятся вещи, в которых есть сугубо утилитарный смысл, а не те, которыми только пыль в глаза хорошо пускать. Бывает, конечно, искушение сделать что-то «для красоты», но такие вещи сразу кажутся мне слишком уж нарядными, слишком нарочитыми. А в жизни не так уж много случаев, когда нужно как-то особенно вырядиться. Женщины мне интереснее, чем старлетки. Я больше знаю про людей, которые, как и я, много вкалывают, а потом хотят прекрасно выглядеть, не особенно переодеваясь. У меня, к примеру, очень категоричное мнение относительно оптимального количества стрейча в брюках: если его слишком много, получается вульгарно, а если недостаточно, будет неудобно и брюки будут плохо сидеть. Я стараюсь учитывать абсолютно все. Это титанический труд, но именно поэтому в результате мои вещи передают некий образ, в них ощущается своего рода поэзия.

Я и женственность
Мы с ней очень поздно познакомились. Я поднялась на каблуки только в тридцать – Жером постарался, потрудился над моей женственностью. Когда мы познакомились, он делал платья для сексапильных богатых теток­, а я одевалась, как подросток. До сих пор загадка, как он вообще мог посмотреть в мою сторону. А теперь мы и вдохновение черпаем из одних источников. И я, конечно, очень помягчела. Это нормально в принципе – детство-то прошло. Лет с 30–35 начинаешь больше следить за собой. Я повзрослела. Но к украшениям по-прежнему абсолютно равнодушна. К тому же я часто что-то теряю.

Я редко наряжаюсь. Я даже одеваюсь редко – все парижские курьеры видели мою грудь.

Я и мое детство
Я не выносила все девчачье. Ненавидела слащавых маленьких девочек в розовом, длинные волосы. Я была страшненькой – зубы торчали вперед, потому что до одиннадцати лет я сосала большой палец. Мой младший брат был хорошеньким – его часто принимали за девочку, а я каталась на скейтборде и выстригала куклам ирокезы. Мой отец женился на немецкой модели и мечтал о маленькой белокурой дочке, похожей на жену. И вот результат: я оказалась его копией, очень даже французской – вылитый Жан Габен. В школу я ходила в домашних тапочках и отцовском шелковом халате из Bloomingdale’s. Из его свитеров я ваяла себе платья, красила волосы меркурохромом. Больше всего мне нравилось провоцировать.

Я и вдохновение
Быстрее всего оно приходит в моей мастерской. Как только захлопываю дверь – все, погружаюсь в работу. Я начинаю рисовать, придумывать, только когда все расходятся, ближе к девяти-десяти вечера – вечерами тут так спокойно и можно сосредоточиться. Включаю музыку, курю... Не могу работать в состоянии стресса. Дизайнер, который пришивает пуговицы в последние минуты, – это вообще не про меня! Если у меня все не готово за месяц до показа, я места себе не нахожу.

Изабель Маран о своей жизни
Фото
Getty Images

Я и родители
Это покажется неправдоподобным, но у меня не осталось ни малейших воспоминаний о том, как одевалась моя мать. Родители развелись, когда я была маленькой, и с тех пор я ее не видела. А отец был настолько яркой личностью, что совершенно перебил все, что связано с матерью. Зато у меня сохранились весьма четкие воспоминания о моей гувернантке – истеричке и алкоголичке, которая одевалась абсолютно безумно и очень меня вдохновляла. Зато моя мачеха, которая воспитывала меня с шести лет, была шикарной женщиной в духе Сен-Лорана. Она привила мне понятия шарма, манер, образа.

Мой дом в Бельвиле
Мне всегда нравилось смешение всего и вся. Я купила этот дом тринадцать лет назад, и африканцев здесь было столько же, сколько французов или китайцев. Было очень весело. Но вот уже два-три года, как обстановка начала накаляться. Домашняя благожелательная атмосфера потихоньку исчезает, но я все равно люблю этот район. Ведь мода – это привилегированная закрытая территория, и мне только на пользу наблюдать другую жизнь. Здесь совсем иначе ссорятся, ругаются – это возвращает на землю, расставляет все по местам. Мой дом похож на нас с Жеромом (мужем, дизайнером Жеромом Дрейфусом), все просто, уютно. Мы не приглашали декоратора. Тут много красивых вещей, которые со временем собрались у нас сами. У нас часто бывают друзья, причем толпами. Моя няня тут приглядывает еще и за тремя чужими детьми: они играют, могут что-то разбить, и это не катастрофа. Потому что это живое место, теплое, тут всем хорошо. Если бы случился пожар, самым страшным для меня было бы потерять не вещи, а фотографии: моего отца, сына, маленькой меня с родителями... Я боюсь потерять воспоминания.

Я, туфли и джинсы
У меня идея-фикс по поводу туфель. Обувь – это крайне важно, она задает образ и завершает силуэт. Если вы обратите внимание, 90 процентов людей одеты в джинсы и футболки. Мне и самой вполне хватило бы двадцати пар джинсов и двадцати футболок. Тяжело, конечно, мне как дизайнеру в этом признаваться, но так оно и есть. Я не мотовка. Менять туалеты в зависимости от случая – это выше моих сил. Я почти всегда одеваюсь в вещи своей марки. Я такая скучная! Но могу купить вещь просто потому, что она очень красивая. Я редко наряжаюсь. Я даже одеваюсь редко – все парижские курьеры видели мою грудь. Я совершенно не стеснительная. Когда прихожу в мастерскую, сразу раздеваюсь, потому что все примеряю на себя. Мне нужно опробовать вещь, понять, как она будет носиться. На модели, на совершенной фигуре одежда всегда будет выглядеть немного застывшей, неживой.

Я и моя частная жизнь
У меня много друзей, но я их не очень далеко впускаю. Мне не нужно, чтобы все знали, какая я. Если бы я могла перенять у Мартина Марджелы его способ общения (или «необщения») с миром... Значение имеет только то, что мы делаем. Моя одежда – это важно, а сама я хочу быть как все. Я и есть как все.

1/3
Фото:
Getty Images

Я и жизнь на природе
В Париже можно помереть со скуки. И еще аргумент – у нас имеется вечный двигатель, мальчишка семи лет. Ему нужно где-то носиться, а нам хочется периодически отключать мозг. Мы нашли для этого специальное место в Фонтенбло – такую, знаете, землю для шикарного кемпинга на берегу реки. Наш дом – это 18 квадратных метров. В нем нет ни воды, ни электричества. Мы там живем как робинзоны, катаемся на каяках, плаваем в реке. Я обожаю там готовить... Это такой уголок, где прочищаются мозги и откуда приезжаешь с кучей новых идей.

Для кого все это?
Я плохо себя вела, но имела очень четкие представления о том, как хочу одеваться. И, не находя вещей, которые бы мне нравились, я начала делать их сама. Да и подружки требовали того же. В пятнадцать-шестнадцать лет я уже этим зарабатывала. Отправной точкой для меня всегда был вопрос: «А хочу ли я сама носить такую вещь?». Я делаю готовую одежду для жизни, никаких революций в моде не совершаю.

Париж. личный выбор Изабель Маран

Магазин
Всегда приятно зайти в Merci на Boulevard Beaumarchais в 3-м округе. Мне нравится пространство, и там всегда можно найти что-то интересное. Там продается и одежда, и цветы, и старинная посуда.

Прекрасное зрелище
Эйфелева башня ночью, когда она сверкает всеми огнями. Волшебно!

Место для завтрака
Кафе в саду Palais Royal – очень парижское и очень тихое место.

Пирожные и макаруны
И в Laduree, и в Angelina’s на rue de Rivoli.

Блошиный рынок
Porte de Clignancourt по воскресеньям – там я пополняю свой интерьер.

Продуктовый рынок
Обожаю ходить на рынок le Marche des Enfants Rouges недалеко от rue de Bretagne в 3-м округе. Это великолепная смесь этнических продуктов и ресторанов!

Музей 
Очень рекомендую выставку под названием elles@centrepompidou, посвященную женщинам-художницам.

Галерея
Обожаю работы Жана Пруве, Ле Корбюзье, Шарлотты Перрьян. Их часто выставляют в Galerie Philippe Jousse на rue de Seine.

Место для ужина
Mama Shelter в 20-м округе. Отличное место, особенно летом, когда на втором этаже делают барбекю. К тому же это прекрасный отель.

Лучший хлеб
Булочная Филиппа Контисини La Pˆatisserie des Rˆeves на rue du Bac в 7-м округе.