Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

В конце июня в Москву из Нью-Йорка на несколько дней приезжала актриса Амалия Мордвинова. На этот раз не на ММКФ, а ради собственного проекта – презентации поэтического сборника «Концепция райского сада». В книге с золотым обрезом, напечатанной в старинной типографии в окрестностях Падуи, шестьдесят стихотворений, двадцать семь иллюстраций художника Леонида Лифшица и восемь лет жизни Амалии. Подписанный актрисой-поэтом экземпляр я получила после перформанса в особняке Филипповых-Гончаровых с участием и при поддержке композитора Петра Айду, режиссера Живиле Монтвилайте, художника Андрея Бартенева и генерального директора ММКФ Натальи Семиной. С Амалией мы встретились на следующий день в ресторане здоровой еды «Латук». Выбор очевиден – Амалия много лет ведет здоровый образ жизни, занимается йогой и придерживается сыроедения. За соседним столом дожидаются конца интервью друзья Амалии. Я их вчера видела на концерте. Актриса просит паузу – прочесть молитву перед трапезой, чтобы они могли начать есть. За столом смеются.

МС: Разве есть что-то смешное в благословении еды?

Амалия: В благословении еды есть нечто радостное, особенно когда делаешь это с родными людьми. А смеялись мы над одной историей из моей ганской жизни. После развода мой муж Вадим Беляев крестил малышей, а я разучила с ними молитву «Отче наш», и мы начали читать её перед каждой трапезой.  Иногда папа навещал нас в Гоа. Однажды, проходя мимо  кухни, я стала свидетельницей разговора отца и сына, которые садились перекусить. «Папа, давай помолимся», — предложил Герман, и начал читать благословение перед едой, предлагая отцу присоединиться. Вадим слов молитвы не знал, и Гешка, закончив, спросил его: «А ты что, пап, так молитву и не выучил?» «Нет сынок, не выучил». «А как же ты тогда благословляешь еду?» —  чрезвычайно удивился Герман. Еду надо благословлять и благодарить за неё. Тогда на Вашем столе её всегда будет вдоволь. Многие семьи по-новому приняли эту традицию, побывав у нас в гостях.

МС: Ваш переезд в Гималаи пришелся на пик моды на дауншифтинг. Просто совпало?

Амалия: Я уехала, потому что оставаться в Москве было больно: семейная и профессиональная жизнь остановилась. Мироздание выдало мне вольную, и я решила ею воспользоваться. До этого я долгие годы не отлучалась из Москвы дольше, чем на две недели отпуска. А в 2009 я проводила Диану - старшую дочь, в гости к родственникам в Америку, а сама уехала в Гималаи на всё лето с тремя младшими (прим. редакции: у Амалии Мордвиновой четверо детей – Диана, 15 лет, Герман, 10 лет, Евангелина, 9 лет, Серафима - 7 лет). Я родила Серафиму в марте, а в июне уже покоряла Гималайские перевалы. Невероятное, удивительное было время! Диана так и не доехала до меня ни в Гималаи, ни в Гоа. Даже на летние каникулы в Европу я её с трудом уговаривала съездить. Она быстро освоилась в Америке, выучила язык без акцента, обзавелась подружками - короче, сделала свой выбор.

Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

МС: Вы приняли выбор маленькой девочки?

Амалия Мордвинова: Да, было видно, что она устала от моих разводов и нестабильности. Ей захотелось нового для себя пространства. Сейчас Диане пятнадцать лет, и она настоящая American girl. 

МС: От матери, живущей отдельно, декларация достоинств ребенка звучит грустно…

Амалия: Я не вмешивалась в её воспитание шесть лет, чтобы не вносить смуту в чужую семью. Сейчас Диана часто бывает со мной, и это имеет свои последствия. Мы снова вместе уже два года, и на протяжении этих лет я борюсь с её американским вкусом в одежде, питании, мышлении, времяпрепровождении. Я, прежде всего, борюсь не за ребёнка, а за единомышленника. При этом мы с ней дружим. Говорим подолгу очень откровенно. Я не запрещаю ей питаться в ресторанах быстрого питания, но я, например, показываю документальный фильм «Корпорация еда», в котором рассказывается, как жестоко содержатся и убиваются животные в пищу, и обсуждаю увиденное с моими детьми. Детей нужно уметь убедить в своей правоте - это тоже часть родительной работы. В чужой монастырь со своим уставом не ходят, поэтому я пытаюсь пристроить рядом с большим американским монастырём свой маленький, но очень сильный своей концепцией монастырёк, и уже оттуда декларировать свою независимость. Посмотрим, что из этого получится. Летом 2009 года, когда Диана уехала в Америку, а я начала работать со своим духовным учителем Игорем Игнатенко, он научил меня: «Не цепляйся ни за что в своей жизни, особенно если оно пытается вырваться из твоих рук. Держи ладони открытыми: ушло и пришло, ушло и опять пришло». 

МС: Легко сказать – отпусти ребенка, когда у большинства нет сил расстаться с любимой, но ненужной вещью…

Амалия: Диана была не единственной в списке моих потерь: пришло время пройти опыт смирения. В 2009-м году я собирала чемоданы с такой тщательностью, будто хотела всю Москву с собой упаковать. В этот день повысили плату за перевес груза в Индию. А у меня этот перевес был огромный! Я стала открывать чемоданы, чтобы хоть что-то оставить. Но ни от чего не могла отказаться – ни от любимых вещей, ни от японских памперсов, ни от банок с английским детским питанием для трехмесячной Фимы. Сидела над своим добром и плакала.

Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

МС: Почему вы устремились в Гималаи? Бывали там раньше?

Амалия Мордвинова: Я не знала, куда еду. До 2009 года я никогда не была в Гималаях, но любила горы ещё по сочинским летним каникулам. Теперь могу сказать, что Гималаи - место силы, где деревья растут до небес, а стволы у них такие толстые, что вдвоём не обхватишь, и райские птицы скачут в яблоневых садах (оказывается они родственницы наших сорок), и древние храмы призывают колокольным звоном, и люди живут невероятные. Они верят, что лишь охраняют Гималаи – Землю Богов.

МС: На каком языке вы с этими невероятными людьми разговаривали?

Амалия: Там все понимают слово «намасте», и местные, и туристы. «Намастэ» на санскрите означает «бог внутри меня приветствует бога внутри тебя». С местными жителями, гималайцами, очень легко договориться. Они хотят договариваться. Это самое важное – найти общий язык с хранителями земли, на которую приехал гостем. Я сняла дом в большой индийской деревне, расположенной на высоте 3500 метров над уровнем моря. Наш дом был самым верхним на горе, а через яблонево-грушевый сад протекал Святой источник этой деревни: люди приходили к нам каждый день, набирали святую воду прямо у нас в саду и несли в свои дома. Облака появлялись из-за соседней горы, наплывали на наш дом, и на какое-то время мы оказывались небожителями. Потом облака уплывали, и в долине реки Кулу появлялись солнце, радуга, птицы взрывались песнями, стаи зелёных попугаев пролетали с невероятным треском, огромные орлы и грифы кружили уже где-то внизу, под нами. А на соседней горе белела крыша дворца, который местный махараджа подарил Николаю Рериху. Прекрасные соседи, невероятный вид из каждого окна круглосуточно. Да – вода холодная в слабеньком душе, да – условия спартанские, да – печка по вечерам, потому что в горах с наступлением темноты всё быстро остывает, да – всё, что тебе нужно в магазине ты тащишь на себе в гору около километра от машины, которая дальше ехать не может (я быстро договорилась с местными пацанами, они мне помогали сумки в гору таскать). Но ощущение счастья пребывает каждую минуту жизни.

Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

МС: В ранних интервью вы четко расставляли приоритеты: дети, муж и, если складывалось, работа. Если нет, то нет. После всех разводов вы не стали феминисткой?

Амалия Мордвинова: Я не поддерживаю феминистическую концепцию. Мы живем в дуальном мире, где есть день и ночь, есть мужчина и женщина. Женщинам свойственно одно. Мужчинам – другое. И в счастливых союзах, где люди хотят прожить вместе долго, эти энергии подстраиваются друг под друга, и находят точки соприкосновения. С отцами своих детей точки соприкосновения - это наши дети и наше горячее желание, чтобы у наших детей были счастливые и процветающие родители. 

МС: Вы сохранили хорошие отношения с обоими мужчинами?

Амалия: Да, иногда мы все вместе оказываемся за праздничным семейным столом. 

МС: Дружить семьями после развода – не очень русская история. У нас если расстаются, то с болью, кровью и навсегда. 

Амалия: Поверьте, так расстаются везде. Дело не в национальной особенности. Для меня люди делятся не на национальности, а на людей позитивного и негативного сознания. Первая категория – всех национальностей, полов, возрастов и даже состояния здоровья – с ними все делать хорошо. Они интересны, веселы, смело смотрят в будущее и воспринимают настоящее с благодарностью. А по мнению негативщиков, все и всегда плохо: и погода нехороша, и политика, и партнер, и дети. 

МС: Вы жили в России, в Индии и теперь – в Америке. Где чаще встречаете позитивных людей?

Амалия: У себя дома. Где бы он ни был. Все в этом мире строится по принципу «подобное притягивает подобное». 

МС: Среди ваших знакомых нет раздолбаев-хулиганов?

Амалия: В моем кругу действует закон ненасилия. Мы не приемлем убийство животных ради питания. Без осуждения. Кушайте на здоровье, если невтерпёж. Просто не со мной. А хулиганство – это проявление насилия к чьему-то телу, свободе, имуществу. Друзья у меня разные. Очень! В том числе очень свободного мышления, которое, может быть, кардинально отличается от моего, но, тем не менее, мы идём по одному пути – добра, так его можно назвать. А чего злиться-то? 

МС: Курить, наверное, тоже нельзя?

Амалия: Если вы относитесь к своему телу без любви, значит, в этом вопросе вы находитесь в глубоком негативе. Потому что бережное отношение к сосуду души ­– одна из наших главных задач. Мы должны неустанно заботиться и ухаживать за своим телом.

МС: Алкоголь?

Амалия: Я принимаю его благословенным, церковным, праздничным. Могу угостить друзей и принять угощение от них. Но для меня это не обыденность. Питье – это вода, соки, чаи. Кофе – нет. Я готовлю себя к старшему возрасту и хочу долго хорошо выглядеть. Поэтому много занимаюсь своим здоровьем и внешностью. Перешла на сыроедение – оно способствует сохранению тканей.

Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

МС: Дети тоже не едят мяса?

Амалия Модвинова: Диана, когда живет у папы, конечно, косячит. При мне ест только рыбу. Мои младшие дети после просмотра того документального фильма наотрез отказываются от употребления любого мяса. Даже куриные яйца у них теперь вызывают сомнения. Ну и славно. На наш век плодов и трав хватит.

МС: Какой вы уезжали отсюда восемь лет назад?

Амалия: Женщиной на грани нервного срыва. В заснеженной Москве я умудрилась перегреться. И очень реактивной. Это когда ты слишком быстро и необдуманно реагируешь на события, которые приходят в твою жизнь. В спорной ситуации не гасишь конфликт, не думаешь о последствиях, а разжигаешь страсти все больше и больше. То, что вы видите сейчас, это результат восьми лет работы над собой. Главное, что я смогла в себе воспитать – это приятие системы. Если раньше мне нужно было сбросить вес для какой-нибудь роли или после родов, я, как все, садилась на диету – на время. Какое-то время можно не курить. Какое-то время можно не есть жирного или сладкого. А теперь здоровый образ жизни стал частью моей личности. 

МС: Наверное, у вас строгий режим дня?

Амалия: Довольно строгий. Но это – строгость, которую применяю я сама в своей жизни. Я бы назвала это сдержанностью. Мой день начинается в шесть утра. Ко мне заходит моя дочь Евангелина и будит: «Мама, на йогу!». И мы все вместе идём заниматься. Евангелине 9 лет, она очень волевая и уже начинает преподавать йогу своим брату и сестре. Потом мы молимся за наших близких, за здоровье или выздоровление, за мир во всем мире, за Россию, где мы родились, за Америку, где мы живем. И я отправляю детей в школу. Если у меня был напряженный рабочий вечер, я иду досыпать. Если нет, начинаю свой день с чистой воды, аффирмаций, обхождения алтарей со свечами и благовониями.

Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

МС: Алтари, свечи, благовония… Вы точно живете в Нью-Йорке?

Амалия: Я не живу на Манхеттене. Не могу сказать, что я его не люблю. Он хорош, чтобы съездить в оперу, встретиться с друзьями, послушать джаз. Нью-Йорк огромный и очень разнообразный город. Если ты хочешь жить в лесу, можно найти такие места. 

МС: Вы часто говорите «я русская», молитесь о России. Что мешает вернуться?

Амалия: Мы беседуем с Вами в России. И презентация моей книги происходит в России, в самом её центре - в Москве. А дальше я поеду по городам и весям моей необъятной и любимой Родины читать свои стихи, рассказывать людям о концепции райского сада. И я вернулась тогда, когда у меня появилось то, с чем вернуться. Книга. Сколько можно призывать людей к войнам, кивать на то, что кто-то другой виноват в наших проблемах? Для разнообразия, пользы и экономии можно призвать людей к братству, например! Мирная жизнь спокойнее, радостнее и дешевле, чем война. 

МС: В свое время вы хотели, чтобы ваш сын стал священником, как сын Екатерины Васильевой…

Амалия: Я хотела, чтобы он занимался служением. Но времена таковы, что, если он найдет в себе силы заняться политикой, искусственно сдерживать его активность и идти наперекор его желаниям я бы не хотела. Он не похож на священнослужителя, который может всю жизнь провести в одном храме, возле одного алтаря с матушкой и кучей детей. Герман очень активен. Он собирается на Марс, например. Если он и будет миссионером, то межпланетного масштаба.

МС: При таком размахе воссоединиться с семьей уже так просто не получится.

Амалия Мордвинова: Значит путешествие продолжается! И дети мои не связывают свое будущее с какой-либо определенной страной. Они думают о том, чем хотят заниматься. Певица или дизайнер – в любом случае, это будут профессионалы международного уровня. Но при этом все мои дети прекрасно говорят по-русски, читают и пишут. У них три раза в неделю занятия по русскому языку. И дома мы говорим на русском. Передо мной сейчас стоит важная задача – найти детских авторов, которые бы соответствовали новому времени, но не были бы слишком инфантильными и не погружали ребенка в выдуманные миры. Опять же без критики, но я вижу в книжных магазинах синтетическую продукцию, которая не имеет ничего общего с действительностью. Даже когда авторы создают образы модных девчонок или модных мальчишек – это внедрение в детские мозги противоестественных информационных программ, продиктованных системой продаж детских и подростковых товаров. Создать книжный персонаж не для того, чтобы научить вашего ребёнка доброму, мудрому, вечному, а чтобы продать вам потом этого персонажа в виде игрушки, девайса, одежды. Только для этого созданы все черепашки-ниндзя и прочие покемоны. 

МС: А вы сами разве не пытаетесь создать вокруг своих детей искусственный позитивный мир?

Амалия: Я создаю вокруг своих детей естественный позитивный мир, а так же учу их делать это самостоятельно – создавать их собственный прекрасный, сильный и очень устойчивый мир, в котором всякое может случиться, потому что все мы люди. Но, если произошло что-то плохое, мы учимся справляться со своими чувствами и реакциями по-настоящему, переводить их в пройденный опыт, в выученный урок жизни, а не удерживать вымученную улыбку на дрожащих от возмущения губах. По шкале эмоционального состояния человека, в которой 22 ступени, где 1 ступень – это любовь, радость, восторг, а 22 ступень – глубокая депрессия и полный упадок сил, вы можете качаться в течении одного дня несколько раз, пока не зафиксируетесь где-либо. И это наш выбор, чем заняться сегодня с утра: любить этот мир или ненавидеть. Я преподаю своим детям предмет «сотворение мира»! Вот бы мне кто-то это преподал лет тридцать назад, убедил бы меня, что я единственный и самый ответственный творец своей судьбы!

Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

МС: Что у вас было тогда, чего не хватает сейчас?

Амалия: Время. Если бы я пришла к более осознанному образу жизни ещё в юности, я уже очень много сделала бы для этой планеты. Жалею о времени, потраченном на бесполезные разговоры, ментальный флирт, ненужные визиты и бесконечное говорение по телефону. Время и внимание – две драгоценности нашего мира. Создания, которые пожирают наше время и внимание – наши злейшие враги.

МС: Друзьям нужно ровно то же самое. И вообще это принцип любого общения между людьми. Вот мы сейчас что делаем? Отнимаем друг у друга время и внимание.

Амалия: Мы с вами сейчас обмениваемся позитивной энергией. Вы даете мне внимание. Я вам – информацию. В результате мы с вами можем превратить наше сотрудничество в достойный продукт – статью, которую людям будет интересно читать и в которую хочется вникать. А не как это часто бывает «о, Мордвинова вернулась. Чего-то там говорит. Потом почитаю».

МС: По профессии не скучаете?

Амалия: Конечно! Как же можно не скучать по такой интересной профессии! У меня была определенная планка – роль в «Королевских играх» Марка Захарова. Мне был 21 год, когда я сыграла Анну Болейн, сильно, искренне, бесстрашно, и ничего более значимого в моей актерской судьбе с тех пор не происходило, пока я не создала свои тексты, свои стихи, смысл которых мне так радостно доносить до зрителей. За эти годы я часто читала свои стихи и близким, и далёким людям в самых разных сценических обстоятельствах от аристократических музыкальных салонов Нью-Йорка до дружеских вечеринок в Гоа. Каждый раз экспериментировала с разными музыкантами от классических и джазовых пианистов до студентов университета искусств из священного индийского города Варанаси, которые играют на диковинных восточных инструментах. И не было ни одного концерта, похожего на другой - всегда открытие новой себя и новых смыслов в своих же стихах.

МС: Позитивное сознание не помешает играть роковых героинь уровня Анны Болейн – если не ошибаюсь, ее казнили?

Амалия: Моя театральная школа (прим. редакции: Амалия Мордвинова закончила Щукинское училище мастерская Аллы Казанцевой) – не школа переживания, а школа представления. То есть когда ты играешь отрицательного персонажа, ты играешь отношение к образу. В этом случае артист как бы находится под защитой самоиронии. Конечно, проще всего играть отрицательные характеры в комедиях – это и актёру интересно, и зрителю забавно. Но, если честно, не вполне понятно, зачем мне это нужно - забавлять. А если нужно сыграть подлинного злодея в драме или трагедии – важно понять, для чего ты создаешь этот образ, кому и чему служишь в этот момент. Вечный вопрос: имеет ли право гениальный артист создать дьявольский образ, вызывающий у зрителя сочувствие и желание подражать? Несёт ли артист ответственность, создавая обаятельных злодеев? Кроме того, такие роли опасны для здоровья самих актеров, так же как роли, в которых актёр переживает болезнь.

МС: А смерть? Если по сценарию надо в гробу лежать?

Амалия: Ни в коем случае. Если этого требует режиссер, это выбор – подчиниться его требованию или поставить под угрозу свою жизнь, призвав в нее эти энергии заранее.

Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

МС: Растить четырех детей одной непросто…

Амалия Мордвинова: Да, это правда, поэтому я даже не пытаюсь растить их одна. В воспитании Дианы мы сотоварищи с Александром Гольданским, а троих младших мы растим вместе с Вадимом Беляевым. Безусловно у нас есть расхождения по некоторым вопросам: вопрос питания , например. Я против использования в пищу мяса по причине того, что мясо - это трупы убитых животных. Папы иногда в тайне от меня совершают диверсии и дают детям попробовать это дело. Но я остаюсь спокойной: концепция мясоедов такая слабая, байки врачей про белки, из которых, якобы, строится тело человека. Пришлось глубоко вникать в эту тему, чтобы удостовериться самой да и оппонентам доказать, что это не имеет ничего общего с действительностью. Нам с отцами моих детей есть, чем заняться, дел хватает на всех. Например, Вадим полностью освободил меня от необходимости посещать спортивные шоу типа американский футбол и другие массовые собрания. А дети так счастливы, когда он приезжает к нам на побывку, сходить с ним на стадион и поболеть за любимых спортсменов. А Диана Гольданская – абсолютно папина дочка. Папино слово для нее намного более значимо, чем мое. Ко мне она привыкает по новой. Обожает со мною путешествовать, смотреть комедийные сериалы. У нас с ней идентичное чувство юмора – это залог прекрасной дружбы. Но зато она не очень любит ходить со мною по магазинам из-за моего довлеющего вкуса. Наверняка в Америке есть замечательные дизайнеры, которых я еще не знаю. Но я предпочитаю европейские бренды и не приемлю изматывающе скучный (особенно драный) джинсовый стиль.

МС: Вчера в зале было много мужчин с красивыми букетами. Вы допускаете возможность флирта?

Амалия: В моей жизни он полностью отсутствует. Как говорится, я этими губами детей целую. Я мать и сознательно ограничиваю себя в общении с мужским полом. Моим мужчиной может быть только мой муж.

МС: Все-таки вероятность нового брака остается?

Амалия: У меня четверо детей и рабочие отношения с их отцами. Новый брак может пошатнуть эту конструкцию, а это невыгодно никому из участников этого тандема.

МС: Как вы себя чувствуете в этой ситуации?

Амалия: Я чувствую себя сильной.

Амалия Мордвинова: «Мироздание выдало мне вольную, и я ею воспользовалась»

Фотограф: Вера Варлей
Стиль и макияж: Максим Макухин