Их нравы: Адский дом вместо Диснейленда, или как пугают детей на Хэллоуин

Одновременно допускается 20 зрителей (детей до 13 лет пускают только под ответственность родителей). Чтобы все желающие успели посмотреть, шоу повторяют больше десяти раз, пока не рассветет. Бойню в школе и другие увлекательные эпизоды с участием чертей – аборт, гей-свадьбу – показывают в специально выстроенном к Хэллоуину сарае, внутри которого – анфилада комнат с декорациями. 

Я нахожусь в аттракционе немножко другого рода – он находится на заднем дворе евангелистской церкви Святой Троицы в местечке Седар-Хилл около Далласа, штат Техас, и называется The Devil’s Playground (выражение «детская площадка дьявола» позаимствовано у секты амишей, которые так называют весь мир за околицами своих поселений, – американцы так часто говорят по любому поводу, у Билли Айдола есть даже альбом с таким названием). Вспомнив средневековые методы убеждения, актив прихода решил, что выражение «страх Божий» детям стоит понимать буквально. Стоимость 45-минутного шоу – всего 10 долларов. За это время ребенок успевает получить сильную психическую травму.

Что это такое. Сюжеты всех сценок взяты из жизни – это инсценировка самых популярных в США грехов. Помимо школьной резни, тут инсценируют подпольный аборт, изнасилование, самоубийство и совращение малолетних. «В прошлом сезоне мы еще показывали сценку с гомосексуалистами – про то, как один парень заразился и умер от СПИДа, – рассказывает студент духовной школы при церкви Святой Троицы, 27-летний Ярик Молина. – Но в этом году мы заменили геев на пьяного водителя. Для наших мест эта проблема более актуальна. Мы стараемся отражать действительность».

Цель. Она у «адских домов» проста – напугать детей так, чтобы они лишились греховных соблазнов и увидели, что ожидает их в случае, если они свернут с праведной тропы. 

Как это выглядит. На улице темно, в сарае темно, дети, привыкшие очень рано ложиться спать, идут на ощупь по узкому коридору, заходят в комнату, где вспыхивает свет, и им показывают кровавое месиво. Потом свет гаснет, и дети по темному коридору идут в следующий зал. Актер в гриме и костюме черта оттуда же комментирует каждую сценку. «Есть только один путь в рай, – заключает пастор в финале представления, – и он возможен, только если вы идете вместе с Иисусом. Вы должны сделать свой выбор».

Благодаря фантастической популярности «адских домов» (некоторые называются не Hell House, а Judgement House, то есть «Судный дом») к вере сегодня приобщается больше детей, чем до 1991 года, когда этот жанр впервые появился на юге страны. Сейчас при евангелистских церквях в США насчитывается более 3000 Hell Houses, они есть во всех штатах. Подробные руководства по постановке мистерий уже продаются зарубежным церквям (подробнее жанром можно ознакомиться на соответствующем сайте). 

На самом деле. Это очень успешный бизнес-проект. Представление при Церкви Троицы – одно из самых известных в Техасе – приносит 100 000 долларов в год. Эти деньги идут на финансирование христианских миссий и духовное воспитание молодежи.

Участники. На закате у Церкви Троицы группа воодушевленных молодых людей в черных накидках и демонических масках мажет друг друга искусственной кровью. Все это напоминает эпизод из дешевого фильма ужасов. Актеры готовятся к ночному представлению. Эти ребята целый месяц разучивали свои роли. 15-летняя Селина Домингес была постоянной зрительницей представления. Прошлогодняя мистерия произвела на нее такое сильное впечатление, что она захотела принять участие в новой сценке, показывающей последствия аварии по вине пьяного водителя. «Когда я пришла сюда в прошлом году, то поняла, что ад действительно существует, – говорит девочка. – Теперь я в это верю, представление было пробуждающим звонком. Сцена аборта меня потрясла, так что теперь я точно знаю, что не буду заниматься сексом до брака».

Зрители. Домохозяйка Терри Хайнс уверена, что сегодняшнее представление окажет такой же профилактический эффект на трех ее дочерей: 16-летнюю Кайли, 13-летнюю Элизабет и 11-лет­нюю Мэдисон. «Они в школе слышали про всякие плохие вещи. Вот почему я хочу, чтоб они это увидели, – объясняет женщина. – Они смотрят новости вместе со мной и знают, что такое скорбь. Я хочу подготовить их сердца». Дорога из их городка в этот Hell House заняла у них три часа. Девочки не выглядят напуганными, скорее наоборот, они радуются предстоящему развлечению и постоянно шлют подружкам SMS-ки. Только маленькая Мэдисон заметно напряжена. «Я немножко побаиваюсь того, что мне предстоит увидеть», – шепотом говорит она.

Воодушевленные праздничной атмосферой, царящей за пределами ада, Мэдисон с сестрами начинают живо переговариваться. Но это еще не все. Дальше следует комната, напоминающая процедурный кабинет. Прямо перед ними на операционном столе в агонии бьется девочка-тинейджер. Медсестра вытирает ей пот со лба, а доктор запускает блестящие инструменты между ног, вынимая окровавленные куски чего-то, напоминающего плоть младенца (для натуралистичности в представлении используются куски настоящего мяса). «Мне очень больно!» – кричит пациентка и теряет сознание. Дети пятятся назад. Сидящий в комнате дьявол в черном плаще и маске смерти наслаждается мучениями несчастной. Он обращается к публике: «Вы можете поверить, что эти врачи приносят пользу женщине?» И затем добавляет: «Они заботятся о ее правах!».

Автор этой сцены, 27-летняя Хизер Сертэйн (она сама играет врача) намеренно шокирует аудиторию: «Есть две вещи, которые я хочу донести до зрителей: секс до брака – это неправильно и прерывать беременность тоже неправильно. Я противница абортов. По-моему, это убийство».

Именно сцена аборта вызывает самое резкое возмущение у критиков. «Они дают абсолютно искаженное представление об этой процедуре, совершенно не отражающее действительность, – говорит преподобный Линн. – Они насаждают идею, что в школах опасно, что современное здравоохранение опасно. Вместо того чтобы показывать подпольные аборты, которые, конечно, небезопасны, они бы лучше показывали то, как это происходит на самом деле. Современные аборты гораздо безопаснее, чем роды. Они показывают бойню в школе, хотя, по статистике, значительно больше детей гибнет на дорогах».

Доктор Элизабет Корнвелл, специалист в области психологии развития из университета Колорадо, считает, что испуг и травмы, вызванные сценами, демонстрируемыми в Hell House, могут нанести серьезный вред детям. «Страх – это комплексная эмоция, мы даже можем получать удовольствие от этого чувства, например, когда смотрим триллеры. Но большинство из нас отделяет вымысел от реальности, – объясняет она. – С точки зрения этой христианской общины ад и перспектива провести вечность в адских муках, напоминающих пытки, совершенно реальны. Такое растягивание страха во времени приводит к серьезным травмам». Исследования показывают, что это нарушает деятельность мозга и влияет на процессы запоминания и обучения. «Не знаю ни одного детского психолога, который бы выбрал страх как инструмент воспитания детей», – добавляет доктор Корнвелл.

Противники антигомосексуальных сцен напоминают про опыт психоанализа: «Нельзя пугать детей темами сексуальности. Нельзя в ситуации сильного стресса показывать им девиации – это, наоборот, увеличивает риск, что ребенок вырастет гомосексуалистом. Родители и религиозные деятели должны за это отвечать, – говорит Дебра Хафнер, бывший генеральный директор Совета по сексуальной информации и сексуальному образованию в Соединенных Штатах. – Дети нуждаются в хорошей информации о сексуальности. Эти инсценировки дают неверное представление о том, как это бывает на самом деле». И представления действительно вселяют в детей страх перед Богом. В молебенном зале – последнем этапе мистерии – совсем не слышно детской возни. Многие слишком напуганы, чтобы говорить. Некоторые плачут, другие закрывают глаза и протягивают руки к пасторам, всегда готовым утешить тех, кого они сами только что довели до истерики.

Нет прежнего оживления и снаружи. Родители успокаивают потрясенных детей: одна девочка падает в обморок, у другой начались судороги. Терри Хайнс обнимает за­пла­­канную Мэдисон. Старшие сестры тоже всхлипывают. Но мама не жалеет, что заплатила за то, чтобы они прошли через испытание: «Девочки должны быть готовы. Я хотела, чтоб они осознали, как ужасен аборт. Они для своего возраста слишком много всего виде­ли и слышали, и им неплохо бы еще и знать, к чему приводят неправильные поступки». Теперь Мэдисон это точно знает: «Это было страшно. Никогда не представляла себе аборт так естественно. Это ад!»

Вики и Дэйл Бойд тоже уверены, что не напрасно показали своим близнецам (которые теперь дружно рыдают) это представление. «Вы понимаете, что такое может случиться в жизни?» – спрашивает их отец. Дети не слышат его. «Я знаю о реальности гораздо больше, чем мои дети, – говорит Вики, которая работает секретарем в церкви. – Я знала, куда мы их привели. Я хочу, чтобы мальчики были предупреждены. Честно говоря, мне кажется, что ад в представлении получился на таким уж страшным».

Я не встал в очередь – я поехал домой. А по дороге вспомнил сцену из «Андрея Рублева» Тарковского – когда пишут в соборе Страшный Суд. Даниил Черный говорит: «Я такого беса придумал. Дым из носа, глаза...» А Рублев ему отвечает: «Не могу я это писать. Противно мне. Народ не хочу распугивать. Пойми, Данила».