Долгожданный рассвет: как прошел дебютный показ Джонатана Андерсона для женского Dior

Если на юбке Эвер Андерсон нежно распустились ландыши, а Аня Тейлор-Джой едет в ретрокаре, одетая в викторианский кейп, это может означать только одно — дебютное шоу Джонатана Андерсона для женского Dior начнется с минуты на минуту.

Зная влияние Дома Dior, в качестве локации для своего шоу Андерсон мог предпочесть любую точку на карте мира, но выбрал Сады Тюильри. Общественный парк в центре Парижа, находящийся в 1,3 километрах, или 1947 шагах от бутика на Авеню Монтень, 30 — места, где в 1947 году Кристиан Диор провел свой премьерный показ. Первая отсылка, и уже в самое сердце, но дальше — больше.

Начальные секунды показа зрители провели в настораживающей темноте, после чего посреди зала зажегся экран: словно ограненный бриллиант, он «прорастал» из коробки для обуви Dior, погрузив нас в самые важные вехи в истории Дома.

Вот сам Диор помогает модели примерить розовое платье силуэта New Look, вот Джон Гальяно показывает кутюрную коллекцию 2007 года в Оранжерее Версаля, а вот Мария Грация Кьюри перед показом осень-зима 2024. Широкий жест Андерсона говорит: «Dior — это результат многолетнего труда множества дизайнеров, каждого из которых я уважаю». И тут, конечно, просится продолжение «неважно, как к этим дизайнерам относится индустрия» — ведь все мы помним, как модные критики ждали уход Марии Грации Кьюри из Дома Dior.

Минута славы — а точнее, добрые полчаса — досталась и труженикам тыла. До начала показа мы увидели финальную примерку луков со знаменитостями, где работники Dior заботливо помогали Дженнифер Лоуренс укоротить джинсы и советовали Майки Мэддисон все-таки оставить воротник поло оттенка пиона поднятым — так, согласитесь, интереснее. Место для портных ателье нашлось и в упомянутом фильме.

На этом ностальгия по прошлому закончилась и на подиум вышла модель в белоснежном платье. Отсылка понятна и чиста, как цвет наряда — Андерсон начинает с пустого листа, а в жизни бренда Dior наступает новая эра.

Правда, все также с уважением к корням французского Дома. О них красноречиво говорят остроконечные шляпы, отсылающие к показу Джона Гальяно 1993 года, посвященному пиратской тематике. Но если моделей Гальяно Vogue описывал, как «мародеров, потерпевших кораблекрушение» и «чахоточниц в потертых сюртуках», то манекенщиц Андерсона можно назвать благородными пиратками, как аристократка Жанна де Клиссон. И в этой небольшой детали, как шляпа, можно заметить не только шаг Андерсона навстречу архивам Гальяно, но и его уважение к феминизму, который раньше олицетворяли бесстрашные пиратки. Вот только если футболки We All Should Be Feminists от Марии Грации Кьюри кричали о фем-повестке, то шляпки Андерсона ненавязчиво шепчут о ней. Никакого радикального призыва.

Вспомнив про Гальяно, Андерсон не забыл и про Диора. Бант — одна из любимых деталей великого кутюрье — появилась и на баске пиджаков все тех же пираток, и на кейпе, надетом на белоснежное кружевное платье, и на поднятых воротниках рубашек. Как и все дизайнеры до него, Андерсон процитировал легендарное платье Junon из коллекции Кристиана Диора 1949 года. В версии британского модельера оно создано из лоскутов трикотажной ткани и выглядит почти пасторально для Dior — посмотрим, как оно раскроется в кутюрной коллекции.

Банты, кейпы, тренчи и джинсовые юбки с множественными слоями ткани могут смотреться не адаптивно к нашему повседневному стилю. Но тут посыл дизайнера ясен: необычный крой это способ сделать вещи узнаваемыми и без огромных логотипов. Тем более, что Андерсон поделился, как такие сложные конструкции стилизовать: с драматичным викторианским кейпом надеваем простую джинсовую юбку, к сложносочиненной юбке хаки добавляем голубую рубашку, летящую блузу оттенка Dior Grey как из фильма «Дракула» Люка Бессона разбавляем самыми базовыми джинсами. Банальность приземляет яркость — и вот перед нами готовый лук для обычной жизни.

Помимо тотал-луков, не менее интересно рассматривать и детали. Лодочки с небольшими заячьими ушками и распустившимися розами намекают на любовь Андерсона к природе, а обувь с крупными буквами C и D заявляет о том, что вещами от Dior нужно гордиться. Вообще, это один из главных лейтмотивов, который идет еще с мужского показа Джонатана Андерсона для Dior. Своими отсылками к викторианской эстетике, кампанией с Майки Мэдисон, задумчиво прогуливающейся в прекрасных садах резиденции Жанны Дюбарри, сумками Lady Dior с объемными ромашками и клевером Андерсон создает из Дома мечту, к которой хочется не просто прикоснуться — в которую нужно нырнуть с головой.

«Как солнце в утренней росе, и только мраком смягчены» — гласят строчки стихотворения «Она идет во всей красе» Лорда Байрона, которое прозвучало в середине шоу. Ими легко можно описать палитру, к которой художник-Андерсон приберег, создавая одежду. Известный виртуозной игрой с цветами, он не стал использовать яркие и режущие глаз оттенки, привычные для весенне-летнего сезона. Мягкость мятного вместо резкости салатового, нежность розового вместо страсти красного, кротость светло-голубого вместо звонкости лазурного — цвета и правда напоминают луч рассветного солнца, которому мрак уходящей ночи пока не дал раскрыться.

Моментами создавалось ощущение, что Андерсон отсылает не только к Диору и Гальяно, но и к… Chanel. Дизайнер как будто соревнуется с ним: розовый кейп напоминал твид, но его более облегченную версию из плетения шерстью — Андерсон как бы показал, «вот, как можно преобразить надоевшую тяжелую ткань!». В бесформенной сумке на цепочке чувствовалась отсылка к аксессуару Chanel 22, а голубое платье с бантом было похоже на одно из платьев коллекции Chanel haute couture 2025. Случайное совпадение или попытка переманить клиентов Chanel? Ответы на эти вопросы пока остаются открытыми.

В завершении хочется сказать о втором лейтмотиве Dior оптики Андерсона, который почувствовался только после прошедшего показа. Это любовь к женщине, которой пронизана каждая деталь шоу — от сумки Book Tote «Здравствуй, грусть», отсылающей к произведению Франсуазы Озон, посвященному женской природе, до кроя серого пиджака с «подолом», который позволяет немного расслабленной сутулости и лодочек исключительно на гуманном низком каблуке, а строчки «Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены» передают самое нежное отношение Андерсона к женщине.