«Лет 10 назад произошла забавная история. Мне неожиданно позвонил секретарь господина Ходжи Ханаока, известного японского постановщика балета, танцора, и сказал, что Ходжи хочет снять у меня фэшн-историю. В назначенное время, в назначенный час останавливается такси, оттуда выходит красивый японский мужчина, достает невиданной красоты огромные чемоданы Louis Vuitton. Рядом с ним — очень красивая, высокая модель — русская девушка с белыми волосами. Я спрашиваю: „Что вы от меня ожидаете?“. Он говорит: „Я хочу, чтобы ты снял нас в танце“. Естественно, ничего не получалось. Модель не умела танцевать вообще. Я наблюдал минут десять, как оба страдают перед камерой. После предложил оставить танец и изменил концепцию. Получились совершенно неожиданные, интересные фотографии. Через месяц мне присылают японский журнал, где опубликована съемка. Уже в телефонном разговоре я интересуюсь у господина Ханаока: „Объясните, мне просто забавно, почему я?“. Он отвечает: „Вы сделали то, что я очень хотел — неожиданно, удивительно. Понимаете, у нас в Японии есть люди, которые профессионально снимают балет. Все ракурсы предсказуемы и понятны. У всех получается одинаково прекрасно и скучно“. К чему я рассказываю эту историю? К тому, что я не фотограф балета, я фэшн-фотограф, снимающий людей, звезд кино, театра, спорта. Но когда ты фэшн-фотограф, то ты должен придумать что-то необычное, может быть, странное, но точно не обыденное и скучное. А уж если в твой объектив попадает артист балета, ты получаешь самый лучший инструмент для творчества».
«Когда перед камерой — модель или актриса, фотограф работает с человеком, который умеет управлять своими эмоциями. Когда перед камерой — танцор балета, фотограф работает с человеком, имеющим совершенное тело. Тело, обладающее сумасшедшей культурой движений, отточенной годами тренировок у станка. Любое движение, поза ─ это уже красиво. Неловкому, неуместному, некрасивому нет места. Там все выверено. Но иногда это мешает. Иногда танцора нужно „выбить“ из этого идеального состояния».
«Танцоров балета отличает сумасшедшая работоспособность. Например, мне нужно, чтобы модель в кадре прыгнула. Естественно, попросив модель три раза прыгнуть, я спрошу: «Как ты? У тебя не кружится ли голова? Хорошо ли ты себя чувствуешь?» Танцоры балета, наоборот, у тебя спросят: «Сколько нужно прыжков? 200-300 — достаточно?».
«Когда Кимин Ким обнажился по пояс и стал в шпагат, качки в спортивном зале ушли в сторону. И больше не появлялись»
«Премьера Мариинского театра Кимин Кима я снимал в спортивном зале. Было очень забавно. Несколько культуристов сразу стали выпячивать свои мышцы, подошли ко мне, надеясь, что они попадут в кадр. И тут в зал заходит стройный, одетый во все черное человек. Когда Кимин обнажился по пояс, качки напряглись. Идеальное тело. Когда стал в шпагат, качки ушли в сторону. И больше не появлялись. Кимин — настоящая реинкарнация Брюса Ли. Я сказал ему об этом. И узнал, что у Кимина — черный пояс по тхеквондо. Он в свое время долго думал: балет или тхеквондо. Балет, конечно, приобрел совершенно необычного человека».
«На этой фотографии Диана идет в курточке по улице Розенштейна. „Красный треугольник“ в Санкт-Петербурге.По большому счету, красиво Диану Вишневу на сцене может снять любой. А вот посмотрите как стильно выглядит она в заброшенном пространстве. На второй фотографии Диана в Юсуповском Дворце».
«Балерины не едят пирожных» — это миф, полная ерунда. Все сгорает во время репетиций»
«Однажды я неделю работал в Мариинском театре. Был поражен. У танцоров примерно такой режим: в девять утра они приходят на разминку. В десять утра — основная репетиция, потом начинаются „классы“. Потом небольшое время отдыха. Потом еще занятия. Вечером — спектакль. Мы шли обедать, и это был двенадцатый час ночи. В течение дня они успевали съесть несколько пирожных. „Балерины не едят пирожных“ — это миф, полная ерунда. Все сгорает во время репетиций».
«Хороший фотограф должен быть психологом, чтобы создать комфортную атмосферу перед камерой. Это первый момент. Второй момент — уверенность самого фотографа. Не знаю, уместна ли аналогия с врачом, но если у врача дрожат руки во время операции, о каком доверии может идти речь? И, конечно, самая важная вещь — вдохновение, когда уже не думаешь о технических подробностях — выдержке, экспозиции, о том как поставить свет — только творчество, героя и фотографа».
«Сегодня у классической фотографии не лучшие времена. Современные технологии, они побеждают. Красотой сейчас, конечно, очень тяжело удивить. Но в моих фотографиях нет ретуши, нет фотошопа. Это действительно очень важно. Только правильный свет, поза, ракурс, визажист и, пожалуй, одежда».
Фото: Олег Зотов
