«Ей выстрелили прямо в голову, — говорит журналистка Нина Берли, которая написала книгу о жизни художницы Мэри Мейер под красноречивым названием „A Very Private Woman“, — Прохожие услышали крики, а один свидетель видел человека, стоящего над ее телом. Приехала полиция и арестовала темнокожего мужчину [Рэя Крампа-младшего], одежда которого полностью промокла — он объяснил это случайным падением в реку Потомак во время рыбалки… Орудие убийства так и не было найдено».
В июле 1965 года Рэй Крамп-младший предстал перед судом, но был признан невиновным за отсутствием доказательств. Несмотря на то, что он был единственным официальным подозреваемым по этому делу, ходило множество слухов о том, что в действительности смерть Мэри Мейер была связана с ее тайным романом с президентом. «Согласно этой теории, она должна была умереть, потому что знала слишком много», — поясняет Нина Берли.
«Ее убили через 10 дней после публикации доклада Уоррена — и это привело к тому, что многие начали верить в то, что ее заставили замолчать, — говорит журналистка. — Она жила в мире секретов… шпионских тайн. Была вовлечена в сложные международные заговоры, которые будоражили мир, стоящий на заре ядерного века».
Одним из (якобы) случайных свидетелей убийства Мэри стал местный житель, лейтенант Уильям Митчелл, который в разгар рабочего дня решил совершить пробежку по парку. Он дал показания и буквально «испарился в воздухе». Впоследствии следователи обнаружили, что никто из жителей Джорджтауна не знает никакого «Уильяма Митчелла», да и записей о таком человеке не было найдено в городских архивах. Только много лет спустя выяснилось, что Уильям Митчелл — лишь псевдоним одного из шпионов ЦРУ. Но, разумеется, отыскать его следы так и не удалось. Как и понять, почему этот спецагент случайно оказался в парке за несколько минут до убийства Мэри Мейер.
Еще одним странным обстоятельством, не вошедшим в официальное расследование, стал тот факт, что через несколько часов после смерти Мэри в ее мастерскую проник посторонний человек. Свидетелем этого происшествия стал зять художницы, Бен Брэдли, который жил в соседнем доме. «Брэдли рассказал в своих мемуарах, что в ночь после убийства Мэри обнаружил директора контрразведки ЦРУ Джеймса Энглтона в ее мастерской, — поясняет Нина Берли. — Он искал ее дневник». Как писал сам Бен, Энглтон признался ему, что намеревался уничтожить все личные записи Мэри, которые могут скомпрометировать убитого Джона Кеннеди. Несмотря на высокий статус человека, стоящего перед ним, зять художницы не отдал личный дневник Мэри, хотя и знал, где он хранился. По словам Бена, впоследствии его жена сожгла все записи убитой в домашнем камине.
Мэри Мейер была дочерью богатого и успешного юриста. Ее мать занималась писательской деятельностью, а также поддерживала социальные проекты. Как считает Нина Берли, Мэри была «настоящей американской аристократкой и прекрасной дочерью. Она выросла на Парк-авеню, получила образование в лучших школах… Она была практически американской „принцессой“».
«Джона Кеннеди она встретила на танцах в старших классах школы, — говорит Берли. — Они были подростками. По некоторым данным, после этого он пригласил ее на свидание». Однако длительные романтические отношения у молодых людей не сложились — по крайней мере, тогда. После окончания колледжа Вассар Мэри вышла замуж за высокопоставленного чиновника, работающего в ЦРУ, Корда Мейера.
Так как супруг Мэри постоянно разъезжал по командировкам, все домашнее хозяйство и воспитание детей легло на плечи женщины. Изредка она успевала посещать занятия в Кембриджской школе дизайна — ей действительно нравилось заниматься живописью. «[Но ее] свободное время всегда зависело от потребностей детей, — добавляет Берли. — Чувство вины было постоянным спутником любой матери, которая стремилась к самореализации в эпоху бэби-бума». О работе мужа ей было известно не так много. Мэри знала, что отдел ЦРУ, в котором он числился, занимался антикоммунистической разведкой, прослушкой гражданских лиц, а также засекреченными экспериментами с применением наркотиков (таких как ЛСД). В то же самое время ходили слухи, что Корд имел тайные связи с коммунистами. Сенатор Маккарти даже настоял на проведении специального расследования. Но доказать, что супруг Мэри был советским шпионом, тогда не удалось, и его оставили в покое.
«Корд жил в мире Джеймса Бонда и Хемингуэя, а Мэри увлекалась искусством, в частности — работами художницы Хелен Франкенталер», — рассказывает журналистка. Поэтому с годами супруги начали отдаляться друг от друга. А незадолго до Рождества 1956 года в их семье произошла трагедия — один из сыновей был насмерть сбит машиной — и это стало последней каплей для разрушающегося брака Мэри и Корда. Через два года женщина подала на развод.
После этого Мэри перебралась в Джорджтаун, где начала развивать свою собственную карьеру и общаться со многими знаменитостями, политиками и деятелями мира искусства. Одной из ее близких подруг стала американский скульптор Энн Трутт, которая работала с ней в одной студии. Поселилась Мэри в престижном квартале, а ее соседями стала чета Кеннеди. Тогда они с Джоном возобновили свое общение. А сестра Мэри вышла замуж за редактора Washington Post, Бена Брэдли, который также был хорошим другом американского сенатора, что стало еще одним фактором, сблизившим их семьи.
Хотя точно не известно, когда в действительности начался тайный роман Мэри и Джона, Беркли считает, что это произошло в 1961 или 1962 году. «Ее имя впервые появилось в гостевой книге Белого дома в октябре 1962 года, — поясняет журналистка. — После этого она часто ходила к нему… Обычно ее имя появлялось в списке посетителей, когда Джеки [супруга Джона] отсутствовала». По словам политического помощника Кеннеди, Майера Фельдмана, Мэри так часто бывала в Белом доме, что сотрудники стали воспринимать ее «как неотъемлемую часть интерьера» (читайте также: «От Мэрилин Монро до Моники Левински: 5 самых известных любовниц президентов»).
В своих мемуарах Брэдли утверждал, что ничего не знал о тайном романе Мэри и Джона — по крайней мере, при жизни президента. «Как и все остальные, мы слышали о том, что президент был неверен своей супруге, но никаких доказательств этого не имели», — писал он. Но после того как Бен ознакомился с содержимым дневника Мэри, он понял, что «она была любовницей президента Соединенных Штатов — хотя его имя никогда не упоминалось». Он также добавил, что был «до глубины души потрясен осознанием степени этого обмана».
Нина Берли, как и многие другие исследователи жизни Мэри Мейер, считает, что между художницей и президентом установились особые отношения, построенные на «интеллектуальном родстве». В отличие от других любовниц Кеннеди, она была интересна ему прежде всего как экстраординарная личность, которая разделяла его взгляды на политику и искусство. «Мэри принадлежала к элите и опередила свое время, выражая себя в современном искусстве, личном стиле, частью которого стало употребление марихуаны и ЛСД, — говорит Берли. — Она стала одним из первопроходцев в искусстве, которое получило широкое распространение в 1960-х».
В апреле 1962 года Мэри встретилась с известным психологом, участником кампании по исследованиям психоделических препаратов и преподавателем Гарвардского университета Тимоти Лири. Впоследствии он написал в своей автобиографии, что художница попросила научить ее новейшим практикам с использованием ЛСД. Лири также добавил, что Мэри активно намекала на то, что этот психоделический опыт интересовал не только ее саму, но и другого человека — как позже понял психолог, она имела в виду Джона Кеннеди. «У меня есть друг, очень важный человек, — говорила она. — Он очень впечатлен тем, что другие люди — в том числе я — рассказывали ему об ЛСД. Теперь он хочет и сам это попробовать». По словам Лири, Мэри полагала, что если влиятельные люди будут принимать психоактивные вещества, то это расширит рамки их сознания, что в свою очередь поможет положить конец всем мировым конфликтам.
«Известно, что она курила травку, — говорит Берли. — Я также брала интервью у Тимоти Лири в Калифорнии за несколько месяцев до его смерти. Он подтвердил, что она приезжала к нему в северную часть штата Нью-Йорк и просила об этой услуге… Я не считаю, что Лири — это источник, которому можно доверять на 100%, но по его словам, она сказала, что Кенеди должен был умереть, потому что надеялся заключить мир с русскими, против которых выступили многие военно-промышленные державы».
По одной из версий, Мэри Мейер, которая никогда не скрывала своих симпатий к коммунистам и социалистам, сошлась с Джоном на почве общих интересов и тщательно документировала их идеи в своем личном дневнике. Однако спустя несколько лет разочаровалась в нем, как в политике, и бросила его. По другой версии — она сама была участницей заговора, целью которого было устранение «слабого» президента. Именно поэтому она отдалилась от него за несколько месяцев до его убийства — чтобы отвести от себя подозрения.
Единственным материальным доказательством этого скандального романа стало письмо, написанное Джоном своей любовнице за несколько дней до его убийства. Написанное, но так и не отправленное. Письмо, которое рождает множество дополнительных вопросов об их отношениях и практически не дает ответов.
«Почему бы тебе не оставить пригород хоть раз? — написал он Мэри на официальном бланке с водяными знаками. — Приезжай ко мне, либо сюда, либо к морю на следующей неделе, либо 19 октября в Бостон. Я знаю, что это неразумно, нерационально и что ты можешь ненавидеть все это. А с другой стороны, может, и нет — и я буду в восторге. Ты говоришь, что мне это полезно — не получать то, чего хочется. По прошествии всех этих лет ты должна дать мне более любезный ответ, чем этот. Почему бы тебе просто не сказать ''да''?»
Как мы уже говорили в начале статьи, убийство Мэри и сегодня считается нераскрытым. Это лишь способствует возникновению новых теорий заговора вокруг этой истории. Так, например, сын одного из лучших агентов ЦРУ прошлого столетия по имени Питер Дженни написал книгу «Мозаика Мэри», в которой утверждал, что его отец участвовал в спецоперации по устранению этой женщины. Однако Нина Берли считает эту версию маловероятной. Она придерживается мнения, что убийцей Мэри был тот самый мужчина, которого полиция задержала на месте преступления. «Доказательства против него [Рэя Крампа-младшего] были вескими, но косвенными — оружие так и не нашли — однако мое расследование привело меня к выводу, что Крамп был склонен к насильственному поведению, — говорит она. — В его пост-оправдательном судебном отчете фигурируют такие детали, как тюремные сроки за несколько поджогов, а также за изнасилование 13-летнего ребенка».
Возможно, мы так никогда и не узнаем, кто был убийцей Мэри Мейер. «Мне рассказывали, что в последние годы своей жизни Мэри делилась с друзьями подозрениями о том, что в ее дом тайно проникают какие-то люди и копаются в ее вещах, — добавляет Берли. — Но мне никто не говорил о том, что она опасалась за свою жизнь. Она была смелой, практически бесстрашной женщиной».
Фото: Getty Images, The New York Times (www.nytimes.com)
