Каким должен быть идеальный муж?

Марина Ровнер, писатель, журналист

Всего какую-то сотню с небольшим лет назад брак был по-настоящему, без шуток, сакральным действом. По крайней мере для женщин он был единственной возможностью состояться, сделать карьеру, проявить себя и – очень, очень часто – элементарно физически выжить. Какие уж тут шутки, если тысячелетиями овдоветь или остаться в старых девах означало глобальный ужас – вне брака можно было только нищенствовать, продавать себя или – в самом удачном случае – прибиться к уже существующей семье жалкой приживалкой. Без мужа теряли смысл существования и королева, и кухарка – и знаете, иногда я очень остро ощущаю отсутствие того же самого смысла в век, когда брак окончательно и бесповоротно умер, превратившись в обветшалый институт, такой же трогательный, ничего не значащий и старомодный, как обычай дарить ребенку на первый зуб серебряную ложечку или наряжать рождественскую елку.

Как это ни печально, но брак действительно умер – и, видимо, окончательно, бесповоротно и навсегда. Нет больше ни малейшего смысла официально оформлять отношения между мужчиной и женщиной, потому что каждый из них прекрасно прокормит и себя, и наследников самостоятельно, каждый вправе распоряжаться своим имуществом, никому больше не приходит в голову тыкать пальцами в незаконнорожденных детей, которым раньше кроме позора не доставалось практически ничего. Теперь хоть дюжину нарожайте – от двух дюжин мужчин, а остальных возьмите из пробирки. Вас не то что не осудят, а наоборот – пригласят в какое-нибудь популярное ток-шоу.  И тем не менее девочки стремятся замуж. Мы искрен­не страдаем и обижаемся, когда нас туда не зовут. Чувствуем себя голыми и беззащитными без заветного штампа. Называем «мужьями» случайных кавалеров, не­надежных сожителей. Варим им суп, подтыкаем на ночь одеяло, робко мечтаем состариться вместе и умереть в один день – и так с каждым. Что бы мы ни говорили, как бы ни хвалились своей свободой. Хоть сами себе признайтесь, что – с каждым.

Лично мне – как женщине хронически замужней – кажется, что теперь выходить замуж (с фатой, клятвами, ЗАГСом и надеждами на совместное будущее) имеет смысл только в одном-единственном случае – если конкретно этот мужчина может дать вам что-то действительно уникальное, то, чего нет и не может быть у других. Пусть вас не смущает глагол «дать» – у него очень много смыслов. Замуж надо идти, например, по великой любви. Вот одна моя добрая знакомая, дева весьма здравого ума и современных устремлений, скоропалительно – за пару недель – выскочила замуж за старпома, с которым познакомилась в отпуске. На наши крики: «Зачем же замуж-то?!» – она ответила гениально: «Я увидела его попу в белых штанах и поняла, что хочу быть рядом с этой попой – вечно». 

Вот это, я понимаю, аргумент.

Другая моя добрая знакомая, поразительная, кстати, красавица, хотела выйти замуж за знаменитого спортсмена – и сделала это. Понимаете, она преодолела мрак, океан, вьюгу, увела своего героя из прежней семьи (неважно сейчас, хорошо это или плохо), родила ему ребенка, потом второго, и только потом – наконец-то – все получилось. Удивительно не то, что моя знакомая добилась своего, это как раз понятно. Удивительно, что она прошла весь путь, никуда не сворачивая. При том что ее красота – и правда, редкостная – позволяла ей миллион других вариантов. Но она стала женой знаменитого спортсмена. Как хотела.
И это тоже аргумент.

Мне кажется, именно в этом загвоздка. Замуж нужно не потому, что бабушка или мама считают, что это правильно. И не потому, что все остальные подружки уже там. И уж конечно, не потому, что жить негде, а у ребенка должен быть отец. Мужа надо выбирать по сильному-сильному хотению. По попе в белых штанах. По золотым медалям или гениальным достижениям. По невозможной любви – или по такой же невозможной страсти. Все остальные случаи будут банальной сделкой – а зачем, подписывая деловой контракт, слушать крики «горько!» и надевать белую фату? Глупо.

Да-да, я знаю, что вы хотите спросить. Что делать, когда часы пробьют полночь, страсть закончится, а попа в белых штанах превратится в тыкву? Да ничего не делать. Жить и радоваться, ожидая очередные белые штаны.
И только когда вы их снова встретите – можно снова замуж!

Яна Стеблева, директор по развитию и маркетингу компании Je T’Aime

C моим мужем мы знакомы уже двадцать лет. Но я не знаю, когда у нас были теплее отношения – сейчас или двадцать лет назад. Мужем с большой буквы он стал для меня только пять лет назад, когда я ждала сына и мы официально поженились. А до этого он для меня был просто Эльдар – все вокруг считали нас постоянной парой, но я никогда не говорила «приду с мужем» – только «приду с Эльдаром». У меня – несмотря на то что я родилась в Баку, в довольно традиционной семье, – никогда не было желания выйти замуж только для того, чтобы кого-то называть мужем. В свое время нам с мамой пришлось уехать из Баку (моя мама – армянка, а тогда начался армяно-азербайджанский конфликт), так что было понятно, что там я жениха не найду. В Москве я тоже не стремилась сразу выскочить замуж – столько надо было сделать: избавиться от акцента, поступить на журфак, найти работу... И надо было уехать из Баку и пойти работать в компанию «Крокус», чтобы встретить там азербайджанца с московской пропиской!.. Для того чтобы я готова была назвать мужчину словом «муж», в нем должны быть определенные качества – что-то от рождения, что-то в нем может вырасти с годами. То, что Эльдар – восточный человек, на мой взгляд, большой плюс. Считается, что мусульмане и иудеи – эталон с точки зрения семейных качеств. Я согласна в целом с таким мнением – среди них до сих пор принято отвечать перед религией за то, что они делают.

Мы с ним за одним столом сидели и компьютер у нас поначалу был один на двоих – так и познакомились. Мы долго шли к тому, чтобы можно было произнести слово «муж». Строили карьеру, притирались друг к другу. Сначала мои успехи были больше, потом пошел в гору он – как это и должно было случиться. Одно время Эльдар работал на севере, потом управлял подразделением нефтяной компании в Питере. У нас долгие годы было что-то вроде гостевого брака, даже не брака, а просто отношений – на расстоянии. Но для меня расстояние никогда не было проблемой, я считаю, иногда оно даже улучшает отношения, помогает сохранить увлеченность друг другом. К тому же я чувствовала, что могу на Эльдара положиться. Я всегда верила в наши отношения и знала, что он меня не бросит, не предаст. Даже если бы мы перестали общаться, он бы нес за меня ответственность: он из тех мужчин, которые несут ответственность за женщину, с которой прожили несколько лет. Но когда он наконец-то перестал в воскресенье вечером уезжать в Питер, это был самый счастливый день в моей жизни.

В моей родительской семье лидером всегда была мама, папа просто нас с братом любил без памяти. Я маминой роли для себя не хотела – мечтала, чтобы меня любили, но чтобы я не делала все одна. Так и вышло. Муж хотел традиционную семью, где все решает мужчина. Мы в итоге такую и создали.  

Правда, если бы мы поженились 20 лет назад, то нам было бы намного сложнее. Когда люди уже взрослые и самодостаточные, им легче перешагнуть через себя – мне сейчас уступить мужчине гораздо проще, чем десять лет назад. Тогда я считала, что только я знаю, как правильно делать.

Мы поженились, когда мне было 32, а ему – 35. Я считаю, это очень адекватный возраст. Я была уже беременна, у меня был просто жутчайший токсикоз, я лежала на кровати, как будто под общим наркозом. Эльдар приезжает домой и задает мне вопрос: «Один большой – или поменьше, но вокруг много маленьких?» Я даже не поняла, о чем он говорит. Говорю: «Давай крупное, что бы это ни было». Он уезжает, потом возвращается, я уже сплю, и он мне надевает на палец обручальное кольцо. Вот так он мне сделал предложение. И именно тогда мне честно захотелось замуж.

Есть такая концепция – «Муж – это тот, от кого можно родить ребенка для себя». Я ее уважаю, но для себя не приемлю. На генофонд мужчины я тоже никогда не смотрела: по-моему, если ребенок родится в абсолютной любви, то это будет счастливый ребенок. К слову, муж у меня 62 размера!.. И я иногда думаю: «Неужели мой маленький Вагиф будет такой же большой!»
Когда становишься старше, понимаешь, что такое родовое гнездо и как много оно значит. Мужу, например, было важно, чтобы у нас была одна фамилия, что его сына зовут, как его отца. У нас есть семейный ритуал – воскресный завтрак, в котором теперь участвует и сын. Наше поколение выросло в СССР, когда считалось, что замуж нужно непременно и не позже 25 лет. Я, правда, никогда так не думала. С шести лет учила английский – моя мама была уверена, что я должна быть переводчиком, поехать в Лондон и там выйти замуж за лорда. Она мне всегда говорила: «Яна, смотри широко, не замыкайся ты на замужестве, замуж выйти не проблема». И я знала, что раз замуж выйти в принципе не проблема, то нужно создать ту семью, которая нужна именно мне, и именно с тем мужчиной, которого захочется всю жизнь называть мужем.

Алексей Юрков, бизнесмен

C моей женой я знаком 23 года, 21 из которых мы женаты. Хотя слово «муж» у меня не вызывает ровным счетом никаких эмоций. Даже режет слух немного. Муж объелся груш. Еще двадцать лет назад все женились – по любви, не по любви, – жениться­ было принято. Мне 43 года, и мое поколение – те, кому сейчас чуть за сорок, – подходили к делу просто. И серьезно. Женились, чтобы быть вместе, жить отдельно от родителей. Женились навсегда. И понимали всю ответственность этого шага. Наша свадьба, например, обошлась в две тысячи рублей. В те времена это было полмашины. Ну как я мог несерьезно относиться к браку, если отец выложил за нас две тысячи рублей?!. Плюс у нас перед глазами была модель родительской семьи: мои папа и мама всю жизнь прожили вместе. У моей жены та же песня.

А сейчас все стало как-то очень сложно. Между сорокалетними и тридцатилетними огромная разница в мировоззрении. У первых в голове сидит еще советская модель: встретил девушку, полюбил – значит, должен на ней жениться, нести за нее ответственность. Мои друзья-ровесники все пристроены, семейные, с детьми, гуляк нет. А тридцатилетние совсем другие. Их юность пришлась на 90-е. Лихое время, свобода, отрицание каких бы то ни было рамок. А потом пришли нулевые, все разбогатели и еще больше заморочились. Как, например, сегодня распознать любовь? Можно ли этой женщине доверять? Что ей на самом деле от меня нужно? Она хочет именно меня или мой кошелек? А кто реально нужен­ мне? И зачем?.. В об­щем, если бы я, например, искал жену сейчас, я бы точно запу­тался в этом лабиринте. В двадцать я женился, еще будучи голодранцем, ничего собой не представляя, по любви. А сейчас все дико сложно: у нас у всех внутренние барьеры, защита, страхи...

Первые три года брака у нас с женой был медовый месяц. Страсти кипели нешуточные, чувства обостренные, ревность... А потом углы как-то сгладились, пришли лояльность, доверие, привычка. Пошли дети – у нас их трое, старшей в этом году будет 15. Отношения трансформировались в дружбу, в партнерство. И всякое, конечно, случалось. От искушений никто не застрахован. С кем не бывает? Я, правда, никогда не искал никаких историй – они меня сами находили. Два раза срывался по-крупному и один раз чуть не ушел к другой. Точнее, я в итоге таки ушел, но не к женщине. Просто сбежал от всех на время, слишком большой был прессинг со стороны их обеих. У меня снесло крышу, я влюбился, вообще какое-то время был невменяем. Из влюбленного мужчины веревки вить элементарно, и умные женщины этим пользуются. Жена, которая быстро обо всем догадалась, повела себя тогда очень мудро: резко начала меняться – и телом, и, главное, душой. Уж не знаю, где она этому научилась – то ли книжек умных начиталась, то ли с подругами правильными советовалась, – но это сработало. Я вернулся. Кстати, три года после этого кризиса жена была идеальной: покладистой, робкой даже, перестала спорить со мной, давить. Она стала даже лучше, чем когда мы только встретились. Поняла, наверное, что такое сокровище, как я, она вряд ли еще где-то найдет: я ведь и готовлю, и стираю, и сантехником могу быть, если понадобится, и деньги, в конце концов, зарабатываю. Сейчас жена уже снова похожа на себя, но я теперь отношусь ко всему философски. Дочки подрастают, скоро, может быть, и внуки пойдут.

Я ведь до нее прожил меньше, чем с ней. А когда жена меня допекает, думаю: «Все, буду жить один, оставьте все меня в покое...» А вообще, муж – это путешествие, ну и работа, конечно. Ты постоянно строишь эти отношения, день ото дня.

А то, что сейчас у нас в обществе происходит, меня коробит. Полная свобода, анархия, безответственность. Официальный брак нужен, у семьи должен быть статус – особенно если есть дети. Без свадьбы вы не семья, а просто чета. Кстати, четыре года назад мы с женой обвенчались – это, на мой взгляд, еще более серьезный шаг, чем просто свадьба. Так и живем, а что будет завтра, никто не знает.