Король и королева рока: история несчастной любви Курта Кобейна и Кортни Лав, которая разрушила их обоих

Любой, кто был ребенком в 1990-е годы, знает, что в те времена Курт Кобейн и Кортни Лав были королем и королевой мира альтернативного рока. Гранжевой версией Джона Леннона и Йоко Оно. Сидом и Нэнси своего поколения. Вспоминаем трагическую историю любви.

По словам биографа Чарльза Кросса, первая встреча Курта Кобейна и Кортни Лав состоялась в пятницу вечером, 12 января 1990 года. Это произошло в «Сатириконе» — провинциальном ночном клубе Портленда, гудящем от возбуждения поклонников, пришедших на концерт группы Nirvana. Кортни не была одной из них. Да и вообще не интересовалась творчеством Курта Кобейна. Ее позвала на концерт подруга, которая встречалась с музыкантом, выступавшем на разогреве. И Кортни, никогда не упускавшая возможности «круто потусоваться», разумеется, согласилась.

За несколько минут до того, как Nirvana должна была появиться на сцене, Кортни увидела Курта, пробиравшегося через танцпол. «Эй, ты похож на Дэйва Пирнера!» — громко крикнула она ему вслед. Он обернулся. Да, Курт действительно немного походил на Пирнера, солиста Soul Asylum, поскольку его волосы сильно отросли и спутались (он мыл их всего раз в неделю, да и то только кусковым мылом). Поэтому вряд ли комментарий Кортни стоило расценивать, как комплимент. Однако она продолжала выжидающе смотреть на Курта высокомерным и игривым взглядом, в котором читались нотки дерзкого флирта. Будто бы она бросала ему вызов: «Ну, и что ты на это ответишь?»

Быстро включившись в эту «игру», Курт внезапно схватил Кортни за талию и повалил ее на пол. Между ними завязалась шуточная драка. Несмотря на то, что они катались в луже разлитого кем-то пива, Кортни понравилась реакция Курта на ее провокацию. Его особенная «манера флирта». А вот лидер Nirvana вовсе не рассчитывал на то, что ему попадется такая серьезная соперница. Помимо преимущества в росте (Кортни была на 8 сантиметров выше Курта), она обладала поистине бойцовским характером, так что легко могла бы выиграть эту схватку. Так что во избежание неловких моментов Курт предложил закончить драку полюбовно: помог Кортни подняться на ноги и подарил ей наклейку обезьяны Чим Чима из «Скоростного гонщика», которую носил с собой в качестве талисмана.

Позже Курт признавался, что его сразу привлекла эта дерзкая блондинка: «Наверное, я бы переспал с ней той ночью, если бы она не ушла». Между ними явно промелькнула искра: грубая борьба был фетишем Курта, а такой достойный противник, как Кортни, его сильно возбуждал.

После той ночи Кортни стала пристально следить за карьерой Курта: читала статьи о Nirvana в рок-прессе, интересовалась новостями группы у своих знакомых. А подаренную ей картинку с Чим Чимом наклеила на футляр своей гитары. Впрочем, Кортни интересовал лишь Курт, а фанаткой Nirvana она по-прежнему не была: ранние песни группы не нравились ей из-за своего «слишком металлического» звучания, да и в новых релизах она не нашла для себя ничего интересного (прослушав сингл «Love Buzz» в музыкальном магазине, она ушла, так и не купив пластинку). Более того, ее поражало то, насколько негармонично смотрится группа на сцене. «Крист [бас-гитарист Nirvana] был очень, очень высоким, — вспоминала Кортни. — Он затмевал Курта до такой степени, что на его фоне никто не мог разглядеть, каким милым был Курт, потому что он выглядел как крошечный мальчик», — вспоминала Кортни.

Однако ее мнение о группе и «крошечном мальчике» полностью изменилось, когда она купила сингл «Sliver» в октябре 1990 года. «Когда я слушала его, ко мне в голову пришла мысль: „Боже мой, я могла это пропустить!“» — признавалась она. А потом Кортни открыла для себя «Dive», который стал для нее фаворитом среди треков Nirvana. «Это было так сексуально — и чувственно, и странно, и интригующе, — вспоминала Кортни. — Это [трек Dive] показалось мне гениальным».

Вскоре после этого Кортни узнала, что Курт расстался со своей девушкой и решилась на активные действия в его сторону. Она отправила ему коробку в форме сердца, в которой лежала крошечная фарфоровая кукла, три засушенные розы, миниатюрная чайная чашка и покрытая лаком ракушка. Незнакомому с Куртом человеку этот набор мог бы показаться странным или даже пугающим, но на самом деле Кортни все продумала в соответствии со вкусами и интересами объекта своей страсти. Например, близкие музыканта знали, что тот был одержим куклами: он перекрашивал их лица и приклеивал им на головы человеческие волосы. Получившиеся существа были одновременно красивыми и гротескными, похожими то ли на детские трупы, то ли на произведения авангардного искусства.

Вторая встреча Курта и Кортни произошла в мае 1991 года во время концерта L7 в Palladium в Лос-Анджелесе. Солист Nirvana стоял за кулисами и большими глотками пил сироп от кашля прямо из бутылки. Заметив это, Кортни улыбнулась, подошла к нему, открыла свою сумочку и показала точно такой же лекарственный пузырек. Позже она со смехом вспоминала, что их «сблизила фармацевтика». Но, разумеется, сексуальное влечение притягивало их друг к другу гораздо сильнее. В тот вечер они долго общались, при этом Курт — обычно немногословный с посторонними — был чрезвычайно красноречив. Пытаясь произвести впечатление на Кортни, он буквально сыпал подробностями производства своего нового альбома, упоминал «серьезные» имена рок-индустрии, намекал на грандиозность профессиональных планов. В конце концов, Курт сказал, что остановился в апартаментах Oakwood; Кортни ответила, что живет всего в нескольких кварталах от этого места. Она написала свой номер телефона на салфетке, передала ему и сказала позвонить ей как-нибудь. Она искренне и открыто флиртовала. Он флиртовал в ответ.

Курт позвонил ей поздно ночью — в четвертом часу утра. «На заднем плане было много шума», — вспоминала Кортни. Курт сделал вид, будто звонил только потому, что хотел узнать, где она купила свой сироп от кашля (той весной он «подсел» на него, отказавшись от всех прочих интоксикантов). Но на самом деле он просто хотел с ней поговорить. К его радости, Кортни еще не спала и могла с ним пообщаться. Правда только шепотом. Ее бывший парень и коллега по группе Эрик Эрландсон спал в соседней комнате. В то время у нее также были отношения на расстоянии с Билли Корганом из Smashing Pumpkins.

Они разговаривали в течение часа, и Курт надолго запомнил тот разговор. Хотя обычно он был угрюмым и вспыльчивым по телефону, иногда попадались люди, которые могли пробудить в нем приятного собеседника — и Кортни была одной из них. Он говорил по телефону то, что не мог сказать лично всего несколькими часами ранее. Курт упомянул коробку в форме сердца и поблагодарил за нее Кортни. Ее тронуло то, что он это оценил. Вскоре они уже говорили обо всем на свете — от продюсеров, критиков и написания песен до брендов сиропов от кашля. Они прыгали с темы на тему, как будто кто-то переключал каналы на пульте дистанционного управления телевизора. Когда Курт обсуждал тот разговор со своим другом Яном Диксоном, он начал со слов: «Я познакомился с самой крутой девушкой во всем мире».

«[С тех пор] Курт не переставал постоянно упоминать ее имя… „Кортни говорит то“, „Кортни говорит это“», — позже рассказывал Диксон. Прошло пять месяцев, прежде чем они снова увиделись, но в течение этого времени Курт часто вспоминал их разговор, задаваясь вопросом, был ли он настоящим или просто его наркотическим сном, вызванным слишком большим количеством сиропа от кашля. И только когда Курт убедился в том, что Кортни была реальна, он понял, что больше не хочет отпускать от себя эту женщину. Так они официально начали встречаться.

«Курт, как бы сейчас сказали, был профеминистом, — вспоминала Линдси Паркер, ведущая SiriusXM Volume West. — И мне кажется, его привлекали сильные женщины. У нее [Кортни] был очень сильный характер… Он мог бы встречаться с любой горячей супермоделью, но он выбрал эту отчаянную девушку из панк-рока».

Помимо этого, по мнению биографа Чарльза Кросса, у них были схожие детские травмы, благодаря чему они понимали друг друга, как никто другой. «Сама Кортни упоминала о том, что между ними была особая „травматическая связь“. У них обоих было довольно сложное воспитание. Они оба были аутсайдерами. И хотя у обоих были творческие амбиции и оба были на пути к славе… Они привыкли жить в бедности, привыкли к пренебрежительному отношению к себе со стороны окружающих. Так что мне кажется, у них было очень много общего».

А вскоре добавился еще один «объединяющий фактор» — наркотики. И он стал разрушительной силой в их бурно развивающихся отношениях. Несмотря на то, что многие обвиняли Кортни в том, что именно она «подсадила» Курта на тяжелые запрещенные вещества, у Чарльза Кросса другое мнение на этот счет. «Конечно, Курт употреблял наркотики еще до того, как встретил Кортни, — говорит он. — Две предыдущие девушки расстались с ним по той причине, что он постоянно был под веществами. И в этом смысле для Кортни решение быть с Куртом было сложным… потому что она пыталась завязать с такой жизнью. Знаете, Курт страдал от довольно серьезной зависимости. Кроме того, были еще две вещи, которые нельзя недооценивать. У него были хронические боли в животе и спине. И третья проблема заключалась в том, что у него явно была депрессия».

Но страстная любовь к Кортни, казалось, оживляла его. Вскоре Кортни забеременела, и Курт сделал ей предложение. Они поженились на пляже Вайкики, Гавайи, 24 февраля 1992 года. Курт пошел к алтарю в пижаме (как он говорил впоследствии, ему было «слишком лень» надевать костюм), а она — в платье из шелка и кружева, которое когда-то принадлежало Фрэнсис Фармер, американской актрисе, получивший известность после того, как ее принудительно поместили в психиатрическую больницу. Их свадьба и не могла быть «нормальной». «Но независимо от того, насколько несовершенными они были временами как личности, они были двумя людьми, которые искренне любили друг друга», — считает Кросс.

Обмениваясь свадебными клятвами, Курт и Кортни не питали иллюзий насчет того, их семейная жизнь будет безоблачной. Многие поклонники и вовсе предрекали трагический финал этой истории любви. Но молодоженам не было никакого дела до их мнения. Они поступали так, как чувствовали. «Я думала: „Да, я знаю, что может произойти“, — вспоминала момент у алтаря Кортни в интервью изданию Rolling Stone. — Но мне было плевать. Я любила этого парня. Моего принца на чертовом белом коне».

Затем, 18 августа того же года, родилась Фрэнсис Бин. Не успели молодые родители насладиться появлением своей малышки на свет, как издание Vanity Fair выпустило скандальную статью о них, которая наделала много шума. В ней утверждалось, что Кортни употребляла героин во время беременности. Это привело к тому, что органы опеки забрали маленькую Фрэнсис от родителей. Кортни и Курту пришлось отстаивать свои права на ребенка в суде, и после нескольких месяцев напряженных судебных разбирательств, они добились своего — им вернули дочку. Только спустя 23 года после тех событий Кортни призналась, что все-таки действительно принимала наркотики, будучи беременной. «Но это было всего один раз, — сказала она в документальном фильме „Курт Кобейн: чертов монтаж“. — Я знала, что с ней [Фрэнсис] все будет в порядке».

Рождение Фрэнсис Бин ненадолго заставило Курта перестать употреблять запрещенные вещества, но когда эйфория спала, он вновь вернулся к старым привычкам. Вдобавок к этому, у музыканта появился нездоровый интерес к оружию, граничащий с одержимостью. Оно все чаще стало упоминаться в текстах его песен: «Заряжай оружие, приводи друзей» («Smells Like Teen Spirit»), «Он любит стрелять из своего пистолета» («In Bloom»), «И я клянусь, что у меня нет пистолета / Нет, у меня нет пистолета» («Come As You Are»). Хотя эти лирические строчки лишь с натяжкой можно назвать пророческими, они, как минимум, намекали на нестабильное состояние Курта Кобейна, а также на тот факт, что оружие стало занимать важное место в его жизни.

Последнее даже стало причиной семейной ссоры, закончившейся арестом Курта в 1993 году. Тогда музыкант принес в дом огнестрельное оружие. Кортни потребовала незамедлительно избавиться от этого опасного предмета, но Курт проигнорировал ее протесты. Завязалась громкая ссора, а затем и драка. Приехавшие на место происшествия полицейские заметили, что тело Кортни было в царапинах и ушибах, однако она отказалась свидетельствовать против мужа. В итоге никаких обвинений предъявлено не было, и дело было прекращено.

По словам Чарльза Кросса, несмотря на то что Курт и Кортни часто ссорились, между ними была и огромная нежность. Они даже оставляли друг другу всевозможные любовные записки в разных местах. «Это могло быть что-то вроде [ласковой фразы, ] написанной на обратной стороне конверта или факса, отправленного в отель, или записки Post-It, — рассказывает он. — Многие из этих посланий сохранились… Они оба прекрасно осознавали тот факт, что творят историю».

В сентябре 1993 года Nirvana выпустила продолжение Nevermind. И как говорит Кросс, в альбоме In Utero чувствовалось сильное влияние Кортни. «Я думаю, что она вдохновляла его на то, чтобы улучшать качество лирики. А Курт помогал Кортни работать над ее гитарными риффами. В каком-то смысле это было соревнование», — предполагает биограф.

Но если в профессиональном плане они оказывали друг на друга благоприятное влияние, в личных взаимоотношениях они вместе деградировали. «У вас есть два наркомана, но их зависимости и их желания не всегда совпадают, — говорит Кросс. — Не совсем правильно рассуждать о том, кто из них был „главным наркоманом“ в этой паре. Но тяга Курта [к запрещенным веществам], к сожалению, была очень сильной. Его ситуация была несравнима ни с кем из его окружения».

В марте 1994 года у Курта случилась передозировка в гостиничном номере римского отеля. В крайне тяжелом состоянии его доставили в реанимацию, где невероятными усилиями врачей его удалось вернуть к жизни. После этого Кортни настояла на том, чтобы Курт прошел курс реабилитации в лос-анджелесской клинике. Она действительно была напугана тем, что произошло. И казалось, впервые осознала, что может потерять Курта навсегда. 30 марта музыкант послушно зарегистрировался в центре реабилитации, где на протяжении всего последующего дня разговаривал с врачами о своей зависимости и играл с дочерью. Это был последний раз, когда он видел малышку Фрэнсис.

Той же ночью Курт перебрался через забор высотой почти два метра, добрался до аэропорта и сел на самолет до Сиэтла. В течение следующих двух дней его видели в разных местах города, но связаться с ним не удавалось никому из ближайшего окружения. Кортни решила нанять частного сыщика, чтобы найти мужа, прежде чем случился что-то непоправимое. Но тот опоздал. 5 мая 1994 года Курт совершил самоубийство. Только через три дня тело музыканта обнаружил электрик, приехавший в его дом на бульваре Лейк-Вашингтон, чтобы установить систему безопасности. На месте трагедии также нашли дробовик и предсмертную записку, в которой солист Nirvana признался, что его страсть к музыке угасла, и он решил, что «лучше сгореть, чем раствориться». Последние слова, написанные Куртом, были обращены к его жене и дочери:

Смерть Курта Кобейна стала огромным ударом для музыкальной индустрии и его поклонников по всему миру. Многие из них просто не могли смириться с тем фактом, что их кумир решил уйти из жизни, поэтому придумывали различные теории заговора, «назначая» других лиц виновниками этой страшной трагедии. Имя Кортни фигурировало в этих конспирологических теориях до неприличия часто. Одни считали, что она довела мужа до самоубийства, позволяя ему разрушать себя на протяжении нескольких лет. Другие и вовсе думали, что она заказала убийство Курта. Но так или иначе, доказать причастность Кортни к тем кошмарным событиям никому не удалось.

Позже, в 1994 году, Кортни размышляла о потере своего «принца на чертовом белом коне» в журнале Rolling Stone: «Раньше я чувствовала, что оплакивать его было действительно эгоистично, потому что это заставило бы его чувствовать себя виноватым. И лучше всего было молиться за него и попытаться быть счастливой, чтобы он мог почувствовать вибрации радости. Но теперь я знаю, что он рассеялся, и его больше нет.