Лукерья Ильяшенко: «Я – толстая»

Я – толстая. Так мне, по крайней мере, кажется­. До сих пор. Объективно говоря, я давно не была такой худой, как сейчас. Но перфекционизму нет предела. Вот прямо в данный момент, когда я смотрю на себя в зеркало, думаю: «Ну чё-то ты, мать, жирная!..»

В детстве я была довольно упитанной. Прав­да, папа этого не замечал. Он у нас в семье был «хорошим полицейским». Говорил: «Лушенька, какая ты у меня красивая!» А мама критиковала. Не давала есть конфет. «Будешь толстой, как баба Таня». Баба Таня – это бабушка по папиной линии. Очень красивая женщина, но в какой-то момент она себя запустила и действительно располнела.

Когда мне было десять лет, меня отдали в Школу балета имени Ирины Тихомировой. Сейчас такого училища уже нет. Маме посоветовали «отправить туда ребенка, чтобы не болтался на улице».

Первый год я нещадно прогуливала. В день мне давали 50 руб­лей на карманные расходы. Вместо балета я шла к палатке. Один сникерс, одно мороженое и пакет чипсов – это был мой обед. Каждый день. Все было по барабану. Но примерно через год я втянулась в занятия балетом. У меня начало получаться – это мотивировало в том числе пересмотреть взгляды на еду.

Представьте: восемь лет подряд с 11 лет я не ела после семи вечера. Ни разу! Растущий организм – и ни грамма сладкого, ни мучного, ни картофеля! Занятия в школе – до девяти вечера. По утрам линейка. Каждую по очереди взвешивали. Тем, кто чуть набирал вес, не разрешали танцевать. И отправляли худеть.

Мы тренировались с утяжелителями, обматывались полиэтиленом, чтобы быстрее уходила лишняя жидкость. Девочки у нас сидели на сибутрамине – его тогда продавали без рецепта. Это лекарство иногда прописывают страдающим от ожирения – оно подавляет аппетит. И одновременно сильно рубит иммунитет. К счастью, я им не баловалась.

Летом мы выезжали в лагерь. Точнее, в «концлагерь», как мы его называли. Каждое утро – пробежка пять километров, потом плавание. У нас, «балетных», все мучное изымали. Оставляли мясо, яйца и фрукты (правда, совсем немного – ведь в них есть сахар). Но у нас была контрабанда: другие отряды, те, кто не учился в балетной школе, поставляли нашим старшим девчонкам «запрещенку». Вожатая – она была чемпионкой России по художественной гимнастике – приходила к нам в палату, поднимала матрасы. Из-под них в мусорное ведро летели хлеб, булочки, печенье, конфеты...

Я ни минуты не жалею, что моя балетная карьера не сложилась. Данные у меня, конечно, были, но не самые выдающиеся.

И потом, в балете мало платят. Даже в Большом театре. Мама, правда, до сих пор относится ко мне как к студентке балетного училища. Периодически она комментирует мой вес: мол, ты прибавила, надо похудеть.

Саша – а мы вместе уже шесть лет – меня часто спрашивает: «Что такое должно случиться, чтобы ты вдруг почувствовала себя супер-мега-красавицей? Вот если бы ты, например, выиграла конкурс красоты, это помогло бы тебе поверить в себя?»

Я ему говорю, что, скорее всего, уже ничего не может измениться. Мои комплексы не изжить.

Мне не нравился мой вес, мой голос, внешность в целом. Сейчас, конечно, я реагирую спокойнее. И иногда даже себе нравлюсь.

У актрис, пожалуй, комплексов больше, чем у женщин в других профессиях. Тебя постоянно оценивают, с кем-то сравнивают. Огромная конкуренция. На пробах то и дело надо что-то доказы­вать. Хотя в актерстве не нужна идеальная красота. Успешны те, у кого есть индивидуальность. Ее важно не растерять, как это случилось с одной моей знакомой – актрисой и настоящей еврейской красавицей. Она сделала себе нос и… стала как все.

Я перепробовала много диет. Пыталась сидеть на овощах, ела их на пару, без соли и перца. Продержалась неделю. При моей анемии это тяжело. Пробовала питаться по Дюкану. Много белка и чуть-чуть овощей. Но когда ешь столько белка, в какой-то момент у тебя вообще пропадает аппетит и перестает соображать башка. Даже в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) пару слов не было сил связать. Поэтому я придумала свою личную диету. Исключила сладкое и мучное, рис и картофель. Ем злаки – люблю гречку, перловку и чечевицу. И много овощей. Плюс мясо. Дома не готовлю – мы едим в ресторанах, а там это все могут вкусно сделать. 

Килограммов на пять, может быть. (Я же говорила, что не люблю взвешиваться.) Раньше весила примерно 54 кг, теперь где-то 49 кг. Я невысокая – рост у меня всего 164 см. Кстати, моя коллега по «Сладкой жизни» Маша Шумакова после первого сезона похудела на целых 20 кг. Увидела себя на экране, проревелась как следует. И взяла себя в руки. Посмотрите сейчас ее Instagram – (запрещенная в России экстремистская организация) Моника Беллуччи нервно курит в сторонке и заикается.

Но я знаю женщин, которые сильно похудели и испортились. Не всем идет быть худыми. У каждого свой стиль. Мне все-таки больше идет хрупкость.

А главное, мне очень важно слышать, что я красивая. В природе женщины – нравиться. В первую очередь мне важно слышать комплименты от моего мужчины. Это окрыляет. Я, конечно, могу почитать комменты в моем Instagram (запрещенная в России экстремистская организация). Но это не сравнится с энергией, которую тебе дает любимый.

Милла Йовович как-то раз сказала в интервью, что с возрастом она стала нравиться себе гораздо больше. Я ее понимаю. Мне тоже уже проще. Я могу найти в себе индивидуальность, ту, которая понравится даже мне.