Майкл не просто красивый мужик с выдающимися скулами, мускулами и достижениями – он отставший от 1960-х рокер, преданный искусству правды независимо от последствий. Большие режиссеры по таким скучают – в итоге Фассбендер снимается у Квентина Тарантино в «Бесславных ублюдках», играет Карла Юнга у Дэвида Кроненберга в «Опасном методе», заставляет меня краснеть в фильме «Стыд» Стива Маккуина. Голливуд до сих пор не совсем понимает, что ему делать с этим немцем, который говорит с ирландским акцентом, – он играет слишком хорошо, не по правилам индустрии.
«Так, Майкл, наверное, будет сидеть на диване», – улыбается сотрудница PR-отдела кинокомпании Fox, провожая меня в одну из комнат роскошного лондонского отеля Dorchester. «О боже... Фассбендер на диване! – вдруг вздыхает она. – После “Стыда” я на него спокойно смотреть не могу, какая тут работа?» Я тоже нервничаю. Тридцатисемилетний мужчина сейчас абсолютно свободен. Он встречался с актрисами Зои Кравиц (дочь Ленни Кравица) и Лизи Эндрюс, но эти истории остались в прошлом.
Он высокого роста, в свитере и джинсах, с чашкой чая – зафиксировав на лице улыбку, пытается поудобнее устроиться на диване, который слишком мягок и глубок для нашего с ним официального общения. Ему надоело балансировать чаем, он смеется уже по-настоящему и садится на самый край. Некоторое время я пытаюсь понять, действительно ли ему интересно рассуждать на предложенные мной темы или же он делает это из профессиональной этики. Но его энтузиазм, похоже, искренний, так что я делаю тот вывод, который мне больше по душе: Майкл – просто хороший парень, трудоголик, которому нравится встречать новых людей и говорить с ними без всякого снобизма. Как можно не верить такому ровному ряду красивых зубов?
Фассбендер родился в Германии, но вырос в Ирландии. «Мой немецкий хромает на обе ноги», – сказал актер, чья роль в «Бесславных ублюдках» включала внушительный монолог на немецком. Решил стать актером, поступил в лондонскую театральную школу Central School Of Speech & Drama, которую не закончил, так как подписал контракт с агентством за год до выпуска и, проучившись еще шесть месяцев, хлопнул дверью. Поселился в районе Хэкни, стал достопримечательностью этого унылого места. Там однажды в пабе девушка была настолько впечатлена тем фактом, что перед ней с пинтой пива стоит сам Фассбендер, что от восторга ее вырвало прямо на него.
Ну да, он звезда первой величины. В фантастическом фильме «Прометей» он играет андроида. Вокруг него там крутятся Шарлиз Терон, Нооми Рапас и Гай Пирс. С режиссером Ридли Скоттом у Майкла есть еще один совместный проект – фестиваль любительских пятнадцатиминутных фильмов Your Film Festival на YouTube. А было время, когда на недоучившегося Фассбендера орал режиссер простенького телесериальчика про больницу «Город Холби» – мол, «эта молодежь только и умеет, что спать на съемочной площадке!»
(Смеется.) Да, я на самом деле заснул. В оправдание могу сказать, что, во-первых, я играл пациента и шесть часов съемок провел лежа на операционном столе – попробуй в таком положении не отрубиться! Во-вторых, я обладаю уникальной способностью засыпать, когда и где попало.
Очень полезная способность для актера!
Да, я постоянно где-нибудь храплю, заряжаю батарейки. На съемках «Бесславных ублюдков», правда, я очень аккуратно выбирал места для подзарядки. Там все вошли в образ немецко-фашистских гадин и издевались над моим спящим телом так, что страшно вспомнить!
С тех пор прошло время, вы стали знаменитым...
Да. Но меня всегда пугало то, что успех делает с приличными людьми. Я чувствую, что на меня он тоже влияет, и что есть сил стараюсь контроливать этот процесс, не сдаваться. Больше всего меня пугает уровень общественного давления. Зачем я им?! Я не жалуюсь, это неотъемлемая часть индустрии, сноска в контракте с успехом, написанная крохотным шрифтом. Но, серьезно, тот факт, что каждый твой шаг подробно разбирается и у огромного количества людей, которых ты в жизни не видел, есть свое мнение о том, что ты за человек, не каждый может переварить. Вдобавок ты должен соблюдать ужасно неестественный кодекс поведения – в каком-то смысле, ты все меньше и меньше принадлежишь себе.
О! О кодексе поведения я недавно читала в газете – на продюсерской вечеринке после церемонии вручения премии BAFTA вы со Стивом Маккуином пьяные танцевали вместе на столах.
(Не просто смеется – ржет.) Ну вот, пожалуйста, даже потанцевать нельзя! Признаюсь, танцевал, да, хорошая вечеринка была. Я вообще считаю, что танец – это своего рода терапия, помогает отделаться от всего ненужного. Люблю танцевать, всегда любил, пение тоже считаю терапией. И для души и для тела полезно!
Я не видела фильма откровеннее, чем «Стыд». Вам комфортно было все это делать перед камерой?
Мне кажется, аудитории было тоже нелегко следить за тем, как мой персонаж выворачивает свою жизнь наизнанку. Это очень интимный фильм – и дело не только в сексе, а в том, насколько персонаж открыт для зрителя, насколько глубоко можно заглянуть в его душу. Моей задачей было играть настолько честно, насколько это было возможно. Я изучал проблему сексуальной зависимости, встречался с людьми, страдающими от этой мании, видел, как вся их жизнь построена на том, сколько секса, как часто и с кем. Этот человек в фильме не притворяется, он настоящий псих. Значит, я должен был сыграть так, чтобы видно было, что я больной на всю голову, а не на половину головы или, скажем, четверть. Любая зависимость – это уход от необходимости разобраться в себе, в проблемах с окружающим миром. А в кино все такие скромные, проблемой сексуальной зависимости до нас мало кто интересовался.
Вы сейчас будете говорть, что Голливуд – это ярмарка тщеславия. Будете?
Буду! Фокус в том, что в киноиндустрии нельзя пробиться одним талантом, к нему должен прилагаться внешний вид, который у тебя всегда с собой. Естественно, это подпитывает тщеславие. Я замечаю это в себе, я вижу, что когда кто-то ожидает номинацию на «Оскар» и не получает свою статую, то это удар по самолюбию. Творчество тут ни при чем. Это голод. Я, по мере возможностей, стараюсь его в себе заткнуть.
Насколько для вас важны деньги?
На эту тему можно шутить, конечно, но мы живем в мире, где аренда и счета за газ и электричество просто бессовестные, особенно в Лондоне. У нас тут ужасно дорого! Когда я закончил сниматься в 2001 году в сериале «Братья по оружию», который принес мне первый серьезный заработок, этих денег хватило на два года. А потом я с трудом набрал мелочи на автобусный билет! Мне повезло, что позже благодаря моим ролям я смог позволить себе купить квартиру, отложить какую-то сумму на черный день и перестать психовать по поводу ближайшего будущего. Я знаю актеров, которые из года в год не могут свести концы с концами – такова профессия, такова реальность. Мне страшно повезло, что я могу платить по счетам деньгами, заработанными актерским трудом. Я пытаюсь расширить горизонты – продюсировать, снимать сам. Пока что короткометражки.
Почему вы не закончили театральную школу?
Не дотянул. Я начал замечать, что ближе к выпуску мои однокурсники стали больше нервничать, дергаться, огрызаться друг на друга, атмосфера была ужасной, я не мог это терпеть, разругался со всеми и свалил. Я решил, что получил достаточно знаний, чтобы жить как взрослый. Вот и живу теперь как взрослый.
Фото: Getty Images
