Согласно данным Организации Объединенных Наций, каждая третья женщина в мире подвергалась физическому или сексуальному насилию хотя бы раз в жизни. Несмотря на развитие феминистических движений и серьезные мировые достижения в борьбе за гендерное равенство, домашнее насилие все еще остается одной из самых острых проблем современности. Как показывают графики, имеющиеся в базе данных одного из крупнейших исследовательских проектов WomanStats, количество подобных инцидентов сильно разнится в зависимости от региона и уровня развития конкретной страны. Судя по результатам исследования 2014 года, менее защищенными чувствуют себя жительницы африканских, арабских и азиатских государств, а также наши соотечественницы. Именно в этих странах проблема домашнего насилия регулируется хуже всего (или не регулируется вовсе). На другом конце рейтинга оказались европейские государства, США, Канада и Австралия – там за насильственные действия в отношении женщин можно получить реальный тюремный срок. Конечно, даже в этих странах проблему нельзя назвать полностью решенной, но в этом направлении ведутся активные работы.
На фоне последних событий в России мы решили выяснить, почему закон о домашнем насилии у нас все еще не принят, что объединяет дело сестер Хачатурян и доцента Соколова, и как работают законы о домашнем насилии в других государствах.
Дело сестер Хачатурян
Летом прошлого года полиция арестовала трех сестер по подозрению в убийстве их собственного отца. В ходе судебных слушаний Крестина, Ангелина и Мария Хачатурян не только полностью признали свою вину, но и дали следствию дополнительные показания, которые проливают свет на истинные мотивы этого преступления. Сестры заявили, что отец неоднократно издевался над ними: избивал, угрожал оружием и склонял к действиям сексуального характера. Эти факты были впоследствии подтверждены медицинскими экспертизами и показаниями свидетелей. Однако суд отказался возбуждать уголовное дело в отношении их отца в связи со смертью подозреваемого. В июне 2019 года сестрам Хачатурян предъявили обвинение в убийстве группой лиц по предварительному сговору, что грозит им сроками от восьми до 20 лет в колонии.
«В деле сестер Хачатурян мне очень жаль девочек, – говорит специалист по семейному праву Виктория Данильченко. – Допускаю, что у них не было другого выбора. Многолетнего физического, психического, сексуального насилия даже взрослый человек может не выдержать. Что уж говорить о девочках-подростках, которые прожили в таком аду практически всю сознательную жизнь. Не зря ведь они, оказавшись в тюрьме, говорили, что даже заключение в сравнении с прошлой жизнью не кажется таким страшным. Ужасно то, что окружающие знали о происходящем – соседи, родственники, школа, друзья. Но все боялись Михаила Хачатуряна. А девочки тем временем продолжали подвергаться домашнему насилию. Но все же, согласно Уголовному кодексу РФ, они совершили убийство. Думаю, что совсем избежать наказания не удастся. Но я надеюсь, что оно будет максимально мягким с учетом всех обстоятельств этого дела».
В защиту сестер Хачатурян выступили многие активисты и правозащитники, а также была создана петиция, требующая принятия закона против домашнего насилия. На момент написания статьи ее подписали 895 тысяч человек. В Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) был запущен флешмоб #ЯНеХотелаУмирать, в рамках которого более 12 тысяч женщин поделились личными историями и призвали поддержать законопроект. К акции присоединились многие знаменитости, что позволило привлечь внимание широкой общественности к проблеме. Однако флешмоб так и не вырос до масштабов американского #MeToo – возможно, потому что женщины в России все еще не готовы публично говорить о домашнем насилии и своих страхах.
Дело доцента Соколова
Тем временем в России произошла еще одна трагедия, одной из причин которой стало игнорирование полицией факта домашнего насилия. 7 ноября доцент СПбГУ Олег Соколов с особой жестокостью убил свою возлюбленную Анастасию Ещенко. Мужчину арестовали в тот самый момент, когда он пытался избавиться от ее останков в реке Мойке. В ходе судебных слушаний выяснилось, что Анастасия Ещенко была не единственной девушкой, которая пострадала от девиантного и агрессивного поведения историка. В 2008 году другая студентка пришла в полицию, чтобы заявить об угрозах и избиениях со стороны Соколова, с которым она в тот момент состояла в отношениях. По ее словам, мужчина буквально обезумел, когда она сказала ему, что хочет с ним расстаться. Студентка сообщила, что в порыве ссоры Соколов связал ее, сильно избил и угрожал изуродовать ее лицо раскаленным утюгом. «На все мои мольбы остановиться и одуматься, он только еще сильнее бил меня и угрожал, что убьет, а труп закопает на ближайшей стройке, где меня вряд ли найдут», – рассказала пострадавшая. Однако полиция отказалась возбуждать уголовное дело против Соколова на основании ее показаний. Мужчина продолжил работать в университете, сотрудничать с зарубежными коллегами и встречаться с молодыми девушками. Оглядываясь назад, невозможно не задуматься о том, что еще 11 лет назад была возможность предотвратить чудовищное убийство Анастасии Ещенко, если бы по закону правоохранительные органы были обязаны реагировать на каждый факт домашнего насилия.
«Трагедии сестер Хачатурян и студентки Анастасии Ещенко, которую убил профессор Олег Соколов, на мой взгляд, объединяет наличие психических отклонений у агрессоров, – комментирует Виктория Данильченко. – Михаил Хачатурян перед смертью вернулся после лечения в психбольнице, а про Соколова многие знакомые и студенты говорят, часто его поведение было, мягко говоря, неадекватным. Поэтому, наверное, у жертв в этих историях было мало шансов на счастливую жизнь – рядом с психбольными она просто невозможна».
Новый законопроект о профилактике домашнего насилия: мнения противников и защитников
Напомним, сегодня в России домашнее насилие не считается уголовным преступлением. Как постановил документ, подписанный президентом в 2017 году, побои в отношении родственников или сожителей рассматриваются как административное правонарушение (если инцидент произошел впервые). Декриминализация домашнего насилия вызвала бурную общественную реакцию и волну осуждения – особенно на фоне отчета Федеральной службы государственной статистики, опубликованной в 2016 году: согласно ей, за прошедший год в России от насилия в семье пострадали 16 миллионов женщин (то есть, каждая пятая жительница страны). Эта цифра действительно шокирует, хотя и не может считаться абсолютно достоверной, ведь многие пострадавшие просто боятся приходить в полицию или не видят в этом никакого смысла.
В ноябре этого года Совет Федерации опубликовал новый проект закона о профилактике семейно-бытового насилия, однако документ подвергся бурной критике социальных активистов и правозащитников. «Мы с соавторами ознакомились с предложенной редакцией Совета Федерации. Я, например, в тотальном ужасе, – написала в Facebook (запрещенная в России экстремистская организация) активистка и один из авторов проекта Алена Попова. – Начиная от цели закона: “сохранять семью”, а не защищать жертву, заканчивая “содействовать применению сторон”». Представители РПЦ также остались недовольны новым проектом, но совсем по другой причине: по их словам, положения закона угрожают семейным ценностям и противоречат Конституции РФ. 8 декабря стало известно, что депутаты Госдумы и правозащитники подготовили поправки к документу. Они предложили отнести к домашнему насилию побои и причинение вреда здоровью, запретить виновным приближаться к жертве на расстояние ближе 50 метров и ужесточить наказание за повторные нарушения (год тюрьмы вместо исправительных работ). В данный момент обсуждение новых поправок продолжается.
Однако внезапно выяснилось, что у законопроекта о профилактике домашнего насилия есть противники не только среди РПЦ, но и обычных граждан страны, в том числе – женщин. В конце ноября несколько сотен москвичей вышли на согласованный митинг в парке «Сокольники». Участники мероприятия заявили, что новый закон подрывает основы института брака, и выразили опасение, что в случае его принятия органы опеки будут забирать детей из нормальных семей. Свой протест активисты подкрепили плакатами «Семья самое безопасное место на Земле» и «Я против закона СБН».
«То, что у нас проходят митинги против принятия закона о профилактике домашнего насилия, только доказывает, что в нашем обществе все еще царит патриархат, и мнение РПЦ это подтверждает, – комментирует сложившуюся ситуацию Виктория Данильченко. – К сожалению, пресловутого гендерного равенства в России нет. В отличии, кстати, от цивилизованных стран, в которых существует специальный закон о домашнем насилии. А у нас по-прежнему очень сильны стереотипы и мифы о том, что это “дела семейные, а сор из избы не выносят”, что женщина сама виновата или же женщина сама спровоцировала».
«И все же есть большие шансы изменить эту ситуацию, – добавляет юрист. – И хотя закон о домашнем насилии пытаются сделать неработоспособным, его сторонники, в том числе и я, будем бороться за принятие его в максимально рабочем виде».
Охранные ордеры, тюремные сроки преступникам и центры помощи жертвам: как с домашним насилием борются за границей
Пока в нашей стране не принят соответствующий законопроект, мы решили рассмотреть, как регулируется проблема домашнего насилия в других странах. В частности, в США, Франции, Германии и Австралии.
Точкой кипения для американцев стал чудовищный инцидент 1994 года, когда взрослый мужчина по имени Джесси Тиммендекас изнасиловал и убил семилетнюю жительницу Нью-Джерси Меган Канки. Дело вызвало серьезный общественный резонанс: тысячи людей выходили на массовые демонстрации, требуя ужесточения наказаний всем осужденным за насилие и обязательного включения этих преступников в доступную каждому гражданину базу данных. Это привело к дискуссиям в Конгрессе, в результате которых Билл Клинтон подписал закон о насилии против женщин (VAWA). Согласно этому документу, любое домашнее насилие отныне должно было рассматриваться как уголовное преступление. Сегодня механизм закона работает таким образом: после звонка или заявления жертвы полиция приезжает в дом, где тщательно осматривает место совершения предполагаемого преступления в поисках улик. Также пострадавшую обследуют медики на предмет признаков физического абьюза. В случае нахождения любых свидетельств совершенного насилия, виновника арестовывают на сутки, после чего он предстает перед судом (важный момент: даже если жертва забирает свое заявление, судебное заседание все равно состоится, обвинителем выступит штат). Далее преступника обязуют ходить на терапевтические сессии в течение полугода, за которые он платит из своего кармана. Жертва также имеет права оформить «Order of protection» – документ, который регулирует ее отношения с преступником на время срока наказания. В нем можно прописать запрет на проживание на одной территории, получение телефонных звонков, писем и так далее. В случае нарушения этих условий преступнику грозит суровое наказание. Так, например, в 2015 году жителя Флориды, 57-летнего Гарри Бредера, осужденного за домашнее насилие, посадили в тюрьму только за то, что он отправил своей бывшей супруге запрос на добавление в друзья в социальной сети
После прохождения курса терапии над виновным вновь состоится суд, который постановит: следует ли отпустить его на волю или приговорить к реальному тюремному сроку (в случае, если он так и не раскаялся в содеянном). Если преступник выходит на свободу и совершает насильственные действия повторно, то приговор будет лишь один – тюрьма. Конечно, законы о домашнем насилии немного отличаются в разных штатах, но механизм противоборства таким преступлениям обычно действует серьезно, согласно предписанному протоколу.
В европейских странах к проблеме также относятся с особым вниманием. В Германии существуют службы психологической поддержки для жертв семейного насилия и более 300 центров социальной помощи, где женщинам помогают оформить документы на государственное пособие, найти юриста, работу и новую квартиру. Их обидчиков наказывают реальными тюремными сроками (1-3 года за легкие телесные повреждения и до 10 лет за причинение тяжкого вреда здоровью). Во Франции законы в области домашнего насилия еще суровее: так, например, после обращения жертвы в полицию ее предполагаемому обидчику запрещается приближаться к ее дому (даже если его вина еще не доказана). При этом под определение семейного насилия попадает не только причинение физических увечий, но и «издевательства путем ухудшения качества жизни, нанесение вреда психическому здоровью человека». Максимальное наказание за подобное преступление может достигать трех лет лишения свободы.
В Австралии о проблеме домашнего насилия впервые заговорили после Второй мировой войны, а в 1970-х открылись первые центры помощи для жертв. В 1975 году был принят Закон о семье, который гарантировал защиту пострадавшим от насилия в семье. Ежегодно в этом государстве выделяются десятки (а иногда и сотни) миллионов долларов на открытие новых центров помощи и развитие мер защиты жертв. А в этом году правительство Австралии утвердило новые поправки к закону о домашнем насилии, запрещающие въезд в страну лицам, ранее осужденным за насильственные действия. Иностранным гражданам, которые проживают на территории Австралии и имеют соответствующие обвинения, аннулируют визу и депортируют их из страны.
Фото: Getty Images, www.womanstats.org
