Помню, однажды отец вошел в мою комнату с молотком, снял со стены плакат Клиффа Ричарда, вбил несколько гвоздей и развесил гравюры Марии Тальони – французской балерины, яркой представительницы романтического балета (первой балерины, вставшей на пуанты). Нужно заметить, отец сделал это аккуратно, не грубо. На мои возражения «Зачем? Ну как?!», он сказал: «Когда ты просыпаешься утром и открываешь глазки, ты должна видеть красивые вещи». Эта коллекция гравюр Марии Тальони так и путешествует со мной всю жизнь и теперь украшает комнату моей дочери Надежды. Благодаря антикварным магазинным собраниям она продолжает расширяться.
Умению чувствовать и понимать красоту нужно учиться и учить. Мои родители – отец Марис Лиепа и мама Маргарита Жигунова-Лиепа – любили элегантные вещи. Они собирали красивую мебель. В подростковом возрасте я думала, что это все выбирал в основном отец. Позже с удивлением поняла, что множество, может быть, даже самых элегантных красивых предметов приобретала именно мама. Родители обладали вкусом в равной степени.
В наше время, когда начинаешь рассуждать о роскоши, вспоминается прежде всего ее самое примитивное воплощение – деньги и возможность иметь все, что хочется. Но, поразмыслив, понимаешь, что это не совсем так, поскольку, даже обладая деньгами, можно не найти им благородного применения.
Недавно с интересом прочла книгу об усадьбах Крыма. Один путешественник начала XVIII века, увидев красивейшие земли побережья и, в частности, Алупки, написал в своих записках: «Ах, вот бы это место досталось вельможе с деньгами и со вкусом!» Пожалуй, это и есть формула роскоши на все времена. Алупка действительно досталась вельможе – Михаилу Семеновичу Воронцову. И нам на века осталась гармония, красота, но ограненная с таким вкусом, что кажется, будто это естество самой природы – а между тем там в каждый метр вложен титанический труд, творчество, усилия.
Возьмем другой пример – московская Ордынка, Марфо-Мариинская обитель, созданная Великой княгиней Елизаветой Федоровной. Эта женщина отказалась от роскоши, имея высочайшее положение (выше не бывает) – на самой высоте богатства и знатности. Но ее чувство эстетики дышит в каждом сантиметре этого места. Храм Покрова Пресвятой Богородицы расписан художником Михаилом Нестеровым, а построен Алексеем Щусевым – по ее просьбе. Кстати, наша московская родительская квартира находится в доме, который построил архитектор Щусев. Он же построил Мавзолей. Вот какие пересечения!
Среди моих знакомых, к счастью, есть люди не только состоятельные, но и наделенные вкусом. Что всегда радует! Хотя, конечно, роскошь имеет сегодня абсолютно разные свойства. Век безумной скорости. Ты говоришь не «я пошла», а «я побежала». Так и бегаем. Нет времени остановиться, не просто обменяться информацией с близким человеком (по телефону или при встрече) – нет времени отключить телефон. Так что роскошь заключается и в том, чтобы, придя, например, в театр, позволить себе не реагировать на дребезжание смартфона в кармане.
Конечно, роскошь – это в том числе и фамилия. Постоянно повторяю дочери (хотя она еще маленькая) то, что мы с Андрисом слышали от отца: «Помните, что вы дети Лиепы. То, что простится кому-то, не простится вам». Он имел в виду ответственность. И вместе с тем учил: «Ребята, если вы немножко постараетесь, какая у вас может быть интересная жизнь!» Сейчас мы понимаем, что он имел в виду. Положение артиста, которому открываются двери, открывающиеся не многим, является большим преимуществом. Роскошь общения с людьми совершенно разного уровня, с представителями разных миров – бесценна. Она дает возможность жить невероятно интересно! Надежда – единственная из наших детей, кто, возможно, будет заниматься балетом. Говоря об этом, ставлю два вопросительных знака. Но если так случится, конечно, для нее это будет особая ответственность. Что к ней перейдет из вещей – второстепенный вопрос. Выбирая фильмы, Надя в свои 6 лет уже просит: «Поставь мне “Галатею” с Катей Максимовой и Марисом» или «Поставь мне “Спартак”». Это, наверное, главная роскошь наследия нашей семьи.
Воспитать вкус – крайне сложно. Мы часто слышим об элитном воспитании, об элитных детских садах и думаем, прежде всего, о том, сколько это стоит. Для нас элитное воспитание – это синоним безумно дорогого воспитания. Отводим ребенка в такое заведение, закрываем за ним дверь и не вполне представляем, что он там делает. Тем не менее традиции образования нужно возрождать и культивировать. Ведь когда мы становимся родителями, нас невольно подталкивает на этот путь наша принадлежность к соответствующему классу. Мы хотим дать нашим детям самое лучшее. А с кем они будут общаться, когда мы дадим им самое лучшее? Получается, мы должны усовершенствовать пространство вокруг них. С моей ближайшей подругой и партнером Марией Субботовской мы горим идеей открыть школу, которая бы по-настоящему воспитывала девочек, не первый год интересуемся программами Смольного института благородных девиц: приобретаем учебники, разговариваем с петербуржцами, чьи бабушки, прапрабабушки обучались в этом институте. Собираем материал в копилку и обязательно осуществим эту роскошную идею.
Единственная роскошь, которой я не могу похвастаться в полной мере – это роскошь быть собой. Жизнь делает нас зависимыми от многих вещей, обстоятельств, людей. Увы! Конечно, я соглашаюсь далеко не на все, уже давным-давно делаю серьезный выбор. Но все равно не могу сказать, что устроила свою жизнь так, как мечтала. Может быть, кому-то эта роскошь доступна. Наверняка такие люди есть. Но я пока не принадлежу к их числу...
Фото: личный архив
