Виктория Исакова: «Я побаиваюсь возраста после сорока»

В русской версии сериала Homeland («Родина»), который снимает Павел Лунгин, вы играете агента. А в жизни какой из вас агент?

Никакой. Обычно я все узнаю самой последней. «Как же так?! Почему же я не знала? И давно?» – «Да уже тысячу лет».

А как насчет проницательности, анализа ситуации? Это ведь и актерская тема.

Анализирую я даже слишком много. Можно бы и поменьше. Единственная проблема – лисица видит сыр, лисицу сыр пленит, но я ничего не могу сделать для того, чтобы оказаться к сыру ближе. Я такая лиса, которая сидит, лежит, мечтает о сыре, призывает его, визуализи­рует, но не подпрыгивает. Это моя беда. Мой муж (режиссер Юрий Мороз. – прим. MC.) говорит: «Ты не амбициозна, и это чудовищно для актрисы».

Почему? Наоборот, хорошо. Вы не расстраиваетесь, если роль уходит к другой.

Я, конечно же, расстраиваюсь. И потом, дух воина необходим. Надо знать, что нужно лично тебе, и бороться за это. Когда-то давно мне казалось, что в этой профессии нужно либо быть большой звездой, либо не быть вообще. И если до тридцати лет этого не случится, то в профессии делать нечего. Нужно искать себе другое занятие. Тем более что гуманитарное образование в актерских вузах (Виктория закончила школу-студию МХАТ, училась у Олега Николаевича Ефремова. – прим. MC.) шикарное. Я многое умею – писать, читать, могла бы стать крутым менеджером, администратором. Но когда я дожила до тридцати и поняла, что не звезда и перспектив ею стать, в общем-то, никаких, я, естественно, никуда не ушла – потому что просто не могу и не хочу заниматься ничем другим. Амбиции это или нет, не очень понимаю. Но совершенно точно знаю, что актерская профессия – это образ жизни.

У вас же есть знакомые в кино. Почему вы не попросили большую роль у них?

Ролей не просят. Они либо приходят, либо нет. У меня действительно огромное количество приятелей – режиссеров, продюсеров, которые хорошо знают меня как актрису. Но я никогда для себя ничего не просила. И тут так – то долго-долго ничего не происходит, а потом вдруг наваливается все одновременно, а у тебя совершенно нет времени сыграть все пришедшие роли. Такая вот несправедливая штука.

А жизнь в целом справедливая штука, как по-вашему?

Нет, конечно. Но бывает, что происходит с кем-то что-то хорошее, и ты думаешь: «Да! Это именно тот человек, с которым именно это должно было произойти! И как же это круто!»

Это ведь и ваш случай? Виктория Исакова - именно тот человек, с которым именно это должно было произойти?

Мне хочется верить, что я заслужила то, что у меня есть сегодня. Но при этом я отдаю себе отчет, что этого могло и не случиться.

Что изменилось, когда пришел успех?

Во мне – ничего. Я как понимала что-то про себя, так и продолжаю понимать. Как не понимала, так и продолжаю не понимать. И рефлексия никуда не делась. Рефлексия не зависит от того, насколько ты стала популярной и насколько вырос твой гонорар. Это часть меня и моего характера. Но снаружи изменилось все. И, в частности, то, как меня воспринимают люди. Все думают, что я должна стать капризной и истеричной. Ждут и боятся, что сейчас придет актриса Исакова, звезда, и будет бить кулаком по столу. А я не бью кулаком и этим, кажется, даже иногда разочаровываю.

Просто у Инги – вашей героини в сериале Валерия Тодоровского «Оттепель» – сложный характер. Она, если что, может на место поставить.

Я тоже могу. Если что (смеется). Но вообще, если судить по работам, то со мной вряд ли захочется общаться. Не стоит ассоциировать актера с ролью. Хотя я понимаю, что именно с Ингой – взрослой, сильной, независимой – ассоциировать хочется. Судя по реакции многих людей, именно эта роль «натянулась» на меня.

Может, вы дали зрителям модель взрослой женщины, которая сейчас так востребована?

Когда начали показывать «Оттепель», мне позвонил один замечательный режиссер со словами: «Это революция в российской киноиндустрии! Наконец-то вся страна хочет взрослую женщину!» Так я с помощью Валерия Петровича Тодоровского стала революционеркой (смеется).

Вам удобно в своем возрасте?

Мне сейчас гораздо лучше, чем десять лет назад. Я живу в гармонии внешнего и внутреннего. Я побаиваюсь возраста после сорока – не очень понимаю, как буду там себя чувствовать. Но если задуматься, все только начинается, впереди еще лет сорок как минимум!

Вам легко сделать выбор?

Я жду, когда правильное решение придет само. Вот, допустим, есть три или четыре варианта. И все они хороши. Тогда думаешь: «Пусть пространство и время сами решат, что мне в данной ситуации нужнее». Или надеешься, что кто-то окажется настойчивее.

Живете в гармонии с космосом?

Стараюсь слушать себя. Хотя в этом смысле я любитель, а хотела бы быть более продвинутым пользователем. Стараюсь научиться останавливаться и отпускать ситуацию. Пока это сложно, но с каждым разом все легче и легче отойти в сторонку и подождать, когда там все наладится и мне не нужно будет принимать никаких болезненных решений.

Есть такая книга «Сила привычки», ее написал журналист New York Times Чарльз Дахигг. Основная мысль – человек состоит из привычек и, управляя ими, может менять свой характер и жизнь.

Только я бы назвала это не привычками, а системой. Это как распущенный человек, который себе все позволяет и говорит: «Ну что я буду не есть хлеб на ночь? Начну худеть завтра», предположим. Или у человека есть сила воли, он рано просыпается, застилает постель, следит за своей фигурой и так далее. Либо ты себя держишь в рамках, либо нет. Либо двигаешься вперед, либо не двигаешься.

Из каких привычек состоит Виктория Исакова?

Есть одна неизменная для меня штука. Она поднимает меня каждое утро, заставляет совершать открытия и двигаться вперед. Это люди. Я обожаю людей, общение, новые встречи. Я жажду поднимать себя рано утром, чтобы найти что-то новое. Это мой главный энергетический допинг. А если говорить о привычках на съемочной площадке – мне нужна вода и место, где я в обеденный перерыв буду спать.

А из дому выходите с первого раза? Без переодеваний?

А вот это наш домашний ад. Я ничем не отличаюсь от других женщин. Просто плюс к этому я еще и актриса, что только усложняет ситуацию. Муж начинает собираться, когда я переоденусь во второй, а то и в третий раз. И одевается за три минуты.

На фоне прекрасных мужественных персонажей 1960-х в «Оттепели» – как вам современные мужчины с ухоженными бородами и на самокатах?

Я бесконечно далека от инфантильных мужчин, которые занимаются только собой и своими бородами! Для меня мужчина – это тот, кто берет на себя ответственность. Сильный. Умный. Конечно, это не исключает бороды и самоката. Главное, понять последовательность: первично содержание, а форма уже вторична.

Вашего мужа мода не интересует?

За его «модность» отвечаю я. Времени на хождения по магазинам у него нет. Да и желания тоже. Но он с удовольствием носит то, что покупаю ему я. Меня бы удивило, если бы на вопрос «что ты делал сегодня» я получила ответ «ходил по магазинам и покупал наряды»(смеется). Я вообще не понимаю, как у мужчины может быть много свободного времени? Это девочки могут себе позволить сидеть в кафе, болтать и болтаться по магазинам.

А мужчина?

Нормальный мужчина должен работать. Головой в первую очередь.

То есть, ваша эрогенная зона – мозг?

Мозг движет всем. Неважно, как мужчина одет и какие у него ботинки, сразу понятно, про тебя этот человек или нет. Это химическая история. Мы посылаем друг другу очень точные сигналы.

Какие сигналы – запахи, слова, жесты, тембр голоса, анекдоты?

Мелочи всякие на уровне ощущений. Но они становятся все важнее. Становится все сложнее прощать глупость. Хочется, чтобы человек был тонок, умен, талантлив. Хочется тянуться к лучшему. Я сейчас так дорожу своим временем, что к новым людям отношусь очень осторожно.

Посторонним вход воспрещен?

Нет, знакомлюсь я легко. А вот продолжаю знакомство с большим трудом.

Когда и где вы абсолютно счастливы?

Мы пять лет строили дом, по чуть-чуть, и наконец туда переехали. Теперь я встаю в шесть утра и иду собирать в чашку голубику, которую вырастила сама, и совершенно не понимаю, как до этого мы могли жить в квартире. Для меня счастье – открыть дверь и почувствовать под ногами землю. В прямом и переносном смысле слова.