Юлия Пересильд: «Бороться за роли и бороться за мужчин бессмысленно»

Игорь Чер-ский: Давай начнем с семейного положения – у тебя вообще остается на него время?

Юлия Пересильд: Как-то увидела прекрасный заголовок – «Роман со сценой». Можно смеяться, можно не верить, но на данном этапе у меня роман только с ней.

Какими знаниями и опытом тебя обогатили роли?

Перед «Битвой за Севастополь» была военная подготовка. Была стрельба, был синяк на плече, сильный кровоподтек. Самое сложное было не моргать во время выстрела, потому что снайперы не моргают. У них это атрофируется, иначе в этот момент по тебе могут стрельнуть. Они годами навык вырабатывают. Для меня снайпер – это антихарактер. Это вообще не я, потому что снайпер должен быть мегаспокойный, как мой партнер Женя Цыганов. Помню, надо было пролежать без движения в кадре час. Чтобы я не шелохнулась, а трава шевелилась, облака бежали. Думала, сдохну. Материлась, молилась, хотела двинуться несколько раз. Непростое испытание.

Не все читательницы Marie Claire имеют возможность общаться со звездами кино, но при этом некоторые о них мечтают. Вот кто из актеров реально лучший не только в профессии?

Ну, Машков, например, Владимир Львович – это человек, который выстроил спортзал на съемочной площадке фильма «Край» под Питером. Сам, сам. Не в райдер потребовал вписать, а просто выстроил маленький, целлофановой пленкой обнесенный. Он всегда в форме, все время качается. У меня есть внутреннее кредо: если ты работаешь с человеком, не надо с ним спать. Но я бы могла влюбиться в Машкова за широту души. Потому что, например, я помню лицо официантки в Берлине, которой он дал такую сумму на чай, что она на протяжении двух часов мне показывала, что не виновата.

А ты слышала, как Машков весной уток спасал на Ленинградском проспекте? Видос был в районной группе Airport/Sokol Da Neighborhood, как чувак остановил «мерседес» посреди дороги. Все думали – авария. А он на самом деле загораживал своим «мерседесом» утку и селезня с выводком и их ловил. Прохожие ему помогали. Каким-то чудом птиц поймали, посадили в машину и потом выпустили в безопасном месте. В последний момент прохожий, который снимал на телефон, понял, что парень на «мерседесе» – Машков.

Да, это тоже в нем есть. Володя – герой. Настоящий.

Еще каких актеров ты считаешь реально классными?

Может, мне везет на партнеров? Мне только классные попадаются. Например, Риналь Мухаметов. Мы в «Холодном танго» играли. Мне показалось, что Риналь – мажор. Но вышло, что с ним интересно общаться. А когда у него появился ребенок, Риналь покорил меня окончательно. Удивительной нежности отец! Добрейший, чувственный человек, но при этом мужик.

А холостые красивые актеры еще остались?

Я никогда не понимаю, холостые они или нет. И даже попадаю в казусные ситуации, так как не знаю, кто с кем, не слежу за этим.

Это нормально. В вашем закулисье вообще никто не знает, кто с кем.

Мне кажется, наоборот. Знают все, кроме меня, и потому я попадаю впросак. Оказывается, что этот был женат на той, а я не к месту что-то прокомментировала. Да, актеры все женатые... Ну, Цыганов – монстр. Прямо монстр. В хорошем смысле этого слова. Он брутал. Или Олег Васильков. Человек, с которым мне пришлось соревноваться, кто больше отожмется.

Зачем?

Ему ассистентка по актерам сказала: «Ты посмотри, в какой ты форме? Ты вообще знаешь, кто главную роль играет?» Он говорит: «Пересильд? Я ее не знаю». Она: «Не знаешь?! Да Юля сейчас как встанет, сорок раз отожмется, и ты обоср*шься!» Васильков: «Что? Сорок раз?! Ни одна баба не отожмется».

А тебе-то это зачем? Ты же девочка. Ты не обязана сорок раз.

Так я ассистентке и говорю: «Ты понимаешь, что я последний раз отжималась в школе?» – «Он иначе не изменится». И мы пошли в шатер с массовкой – солдатами. Думаю: «Боже мой, сейчас облажаюсь при всех. Это же так стыдно!» Попрощалась сама с собой и отжалась сорок раз. А потом гордо ушла в свой вагончик. Ну как «гордо». Меня всю трясло: руки, ноги, все-все мышцы. Я ни винтовку не могла взять, ни руками что-то сделать. Неделю умирала. Но споры нельзя проигрывать. А мужчин надо вдохновлять.

Помимо других великих миссий, ты еще и бренд-амбассадор Rado в России. Скажи мне как посол: я ношу простые кварцевые часы уже лет пятнадцать. И когда мне начинают говорить про дорогую механику, я не понимаю – зачем?

Во-первых, Rado – не только механика, у них есть и кварц, и полукварц, и полумеханика, там миллион достойных вариантов. Но я кайфую именно от их керамики, потому что она принимает температуру твоего тела. И ты не чувствуешь, тяжелые часы или нет. Плюс у Rado дизайн совершенно не пафосный и стильный. Я побывала на заводах бренда и теперь понимаю, что часы действительно собирают вручную, это ювелирная, штучная работа. Ты наблюдаешь, как мастер берет бриллиант класса «тончайший белый», всматривается в сапфировое стекло, работает над кнопками хронографа. И ты понимаешь: за каждой моделью стоит живой человек. Для меня это серьезный экзамен, потому что прежде амбассадором Rado почти десять лет была Рената Литвинова. Это было здорово, красиво, достойно. Я преодолела серьезный кастинг. Учитывалось все, в том числе награды на международных фестивалях.

А у тебя сколько всего наград? Ты считаешь?

Нет. Просто ставлю на полку.

Длину полки можешь назвать?

У меня их три. Ширина сантиметров пятьдесят, а длина, я думаю, метра три.

Получается девять метров наград! И это с учетом того, что они не очень большие!

Но и не маленькие. И у меня нет «Ники». Только номинация, а «Ники» нет. У меня два «Золотых орла». Один приз 5-го Пекинского кинофестиваля, который как-то тихо прошел, несмотря на то что фестиваль крупный и председателем жюри был Люк Бессон. «Хрустальная Турандот» за роль Гели в спектакле «Варшавская мелодия» и «Звезда театрала» за Дотти Смит в «Киллер Джо». Но большинство наград, конечно, после «Битвы за Севастополь». Эта роль принесла мне приз даже в Камбодже. Мечтаю их все собрать и сказать спасибо режиссеру Сергею Мокрицкому. За то, что в меня поверил.

Он оказался таким же хорошим «снайпером», как твоя героиня. У тебя какие ближайшие премьеры планируются?

В ноябре новая пьеса Ивана Вырыпаева «Солнечная линия» в Центре им. Мейерхольда. Я, кстати, первый раз выпускаю там премьеру.

Расскажи подробнее про благотворительный фонд «Галчонок». И про Галину Чаликову замечательную, в честь которой он назван.

Галя Чаликова – первый директор фонда «Подари жизнь», которая сама, к сожалению, умерла от того, от чего лечила детей. От онкологии. «Галчонок» создала Оля Журавская. Меня взяли туда в качестве артиста, который будет – может, это плохое выражение, но я его не стесняюсь – торговать лицом и привлекать внимание к проблеме.

Популярная актриса способна привлечь помощь известных и богатых людей. Примеры можешь назвать?

Ну, вот, например, совсем недавно пришел человек и принес 500 тысяч рублей. Просил не называть имени. Очень многие об этом просят. Им не нужна слава, но при этом все делается абсолютно прозрачно. Расписывается каждый рубль, и нет упреков в воровстве.

Скольким детям помогает твой фонд?

У нас сейчас 800 детей. Основной диагноз – «органические поражения центральной нервной системы». Это разновидности ДЦП. Каждому ребенку необходимо два-три курса реабилитации в год. Каждый курс стоит 150 тысяч рублей. Это гигантские суммы. 2400 курсов в год. И еще мы занимаемся инклюзией, которая требует чуть меньше денег, но сил и правовых решений намного больше. У нас очень особенные дети. Но мы хотим, чтобы они учились вместе с просто особенными детьми, не в отдельных классах и школах. Мы занимаемся и аутистами, есть хорошие результаты. Вот сейчас получили президентский грант на проект «Травли.net». Пока, правда, лишь четыре школы подписались, но мы надеемся, что люди почитают в том числе и это интервью и присоединятся. Сейчас много детского суицида именно из-за травли.

Согласен. А что мы ответим на слухи про твой роман с Абрамовичем, который пришел на одно из мероприятий «Галчонка»?

Меня совершенно эти слухи не оскорбляют. Я недавно выложила пост в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) про то, что если перечислить всех уважаемых мною людей, с которыми мне приписывают романы, то можно даже возгордиться. Я к этому отношусь иронично. И с Романом Аркадьевичем нас связывает дружба. Может быть, не такая долгая, но он действительно помогает «Галчонку». Первый раз я его увидела десять лет назад, когда он приходил на премьеру спектакля «Рассказы Шукшина». С тем визитом связан забавный случай: у нас ребята – фанаты футбола. На носу был важный матч, билетов не достать. Парни и говорят Абрамовичу: «Мечтаем попасть. Может, есть возможность?..» На следующий день слышу визг с проходной – всем прислали билеты!

Умеет человек подарить людям радость!

Да, умеет. Как раз я с Романом Аркадьевичем и говорила, чем его люди могут помочь фонду. Например, медицинская помощь. Здорово, что есть неравнодушные. Я много размышляла – зачем это мне? Почему я отказываюсь от съемок и иду в фонд? Почему я выпускаю одну премьеру вместо четырех? У любого в тридцать лет возникают вопросы: что ты сделал? чего не сделал? Я поняла: фонд для меня – это способ сказать, что ты не *удак.

Меня иногда спрашивают: «Страдаете ли вы депрессиями?» Я говорю: «Страдаю. Ровно три минуты». Потому что, как только я прихожу в фонд, читаю истории или встречаюсь с мамами наших детей, понимаю, что я счастливейший человек. Что обиды, стрессы, нервы – это фигня по сравнению с тем, что ты можешь кого-то спасти. Глупо убить три месяца на депрессию. Это называется «проср*ть время». Вот порой приходят к нам богатые девушки с помощью. И все их разговоры про седьмого мужа, который бросил, или восьмого, которого еще не нашла. А поработав в фонде, они говорят про другое – что девочке Лене лучше, а мальчик Ваня начал ходить. Благотворительность – идеальная таблетка от депрессии.

У тебя есть подруги?

Нет. Вообще. Особенно подружек. Я не перевариваю женские компании. И, как показывает практика, правильно делаю. С девочками не дружила с детства. У меня есть друг, которого зовут Ира Петушкова, она живет в моем родном Пскове. Но даже с ней мы никогда не делились личными проблемами. Правда, этот год неожиданно принес мне близкого человека из числа коллег. Я не знаю, называть ли ее «подругой», я люблю говорить «друг». Коллегу и друга. Это Марина Александрова. В жизни не думала, что мы можем с ней сойтись, но я просто очарована ее добротой, порядочностью. Ненавижу жадность и зависть. Когда этих качеств в человеке нет, он априори мне симпатичен. А Марина еще и ответственная, надежная. Мы много общаемся.

Ты можешь ей позвонить, когда тебе плохо?

Могу, но я никому не звоню. Меня в такой момент не надо трогать. Я замираю. В клубок сворачиваюсь, как ежик. У моей фамилии, кстати, два варианта перевода с эстонского – «семейный мост» и «еж». Хотя не знаю, есть ли во мне эстонская кровь.

Как ты воспринимала московских парней, когда только приехала в столицу?

Никак. Мне было ужасно плохо в Пскове. И я не понимала, куда себя деть. Мне нужно было туда, где потребуются мои силы. Понимала, что энергии столько, что нужно тратить, или меня разорвет. А что касается парней, у нас с пятого класса была компания: я, Петушкова и 25 пацанов, которые были постарше нас и с которыми мы пережили все ковбойские пендели, фофаны и т. д. Иногда бывает, что я долго дружу с мужчиной. А потом узнаю, что он принимал это за роман. Я же привыкла дружить с парнями, мне с ними комфортно. Гораздо интереснее обсуждать футбол или почему потек карбюратор, чем болтать про то, что закачать в губы и чем намазать лицо. Да, я мажу лицо, но говорить об этом мне не нравится.

А если мужчина воспринимает все настолько неправильно, что пытается поцеловать? Ты на него смотришь, как на этого несчастного летчика в фильме?

С мужчинами можно разговаривать, объяснять, и достаточно прямо. Вот с женщинами нужно все время искать слова.

А они с тобой потом продолжают дружить?

Да.

Хорошо. А как вообще тебя завоевывать?

Мне кажется, меня завоевывать бесполезно.

Мне тоже так кажется. Но...

Если я в человека влюбляюсь, это происходит сразу. Но часто эти влюбленности никуда не приводят. По разным причинам, но всегда по новым.

Ты каждый раз придумываешь себе отмазки, почему этого не будет?

Я верю, что если это вторая половина, то ничего делать не надо. Твое от тебя не уйдет. Бороться за роли и бороться за мужчин бессмысленно.

Как ты воспитываешь дочерей? Какие они? Чей характер взяли? Что в них от тебя?

Мне кажется, у них много чего от меня. Но только они кардинально разные. Одна Анна, другая Мария – и все вроде бы от меня. Но почему они такие разные, понять не могу. Одна девочка-девочка в розовых рюшах, а другая всем рассказывает, что ее мама солдатка, и поет про «Батяню-комбата». Откуда она такое услышала, не знаю. Один ребенок вырос на фильме «Край» – я как раз была беременна Анькой. А Маше было четыре месяца, когда я начала сниматься в «Битве за Севастополь». Все ее детство прошло на войне, и теперь она собирается в кадетское училище. Но я бы хотела, чтобы дочери пошли в творческую среду.

Теперь вопрос, на который ты можешь не отвечать. Я читал на разных сайтах, что твой мужчина и отец твоих дочерей – Алексей Учитель. А аргумент – что вас вместе видели в очереди в магазине. Что нам им ответить?

Отец моих детей – Алексей Учитель. В очереди в магазине, наверное, видели. Я, правда, не знаю, когда и в каком магазине. Но иногда я стою в очередях, да. Я вообще хозяйка. Запасы делаю. Я Крыса по гороскопу. Крупу запасаю и все, что не портится. У меня в доме можно найти что хочешь... И конечно, Алексей хороший отец, который заботится о дочерях. Я действительно ненавижу говорить о личной жизни. Иногда коллеги женятся, выходят замуж и потом выкладывают это все на обложки. И если это люди мне близкие, я думаю: «Ай, мамочка! Зачем вы это сделали?»

Ты человек ревнивый?

Нет. Вообще. Другое название ревности – эгоизм и власть над человеком. Конечно, я побывала в разных жизненных ситуациях, но мне кажется, если человек влюб­ляется, как бы тебе больно ни было, надо за него радоваться, ведь это чувство – такая редкость.

Спасибо тебе большое!