Глория Лора Вандербильт прославилась на всю Америку, когда ей было всего 10 лет. Причиной этому стало громкое судебное разбирательство 1934 года по делу об опеке над девочкой, за которым следила вся страна. За право называться официальными опекунами богатой наследницы бились ее мама Глория Морган и тетя Гертруда, пуская в ход самые грязные приемы — от обнародования постыдных интимных подробностей жизни соперницы до неконтролируемых истерик.
Все это происходило во времена самого серьезного американского экономического кризиса XX века — «Великой депрессии», когда уровень безработицы вырос до 25%, доходы корпораций упали на 60%, а обычные американцы не могли позволить себе купить даже продукты первой необходимости. Тем более невероятным и скандальным выглядело «Дело Глории Вандербильт», в ходе которого две беспринципные женщины отчаянно пытались заполучить многомиллионное состояние через маленькую девочку. Американцы с нескрываемым любопытством смаковали газетные статьи об этом судебном разбирательстве, которое было открытым для прессы вплоть до того дня, когда горничная рассказала, что мать Глории состояла в отношениях с женщиной. И не просто женщиной, а родственницей британской королевской семьи. Журналисты окрестили Глорию Вандербильт «бедной маленькой богатой девочкой», что только подогрело интерес к ее персоне. И этот пристальный общественный интерес преследовал ее вплоть до самой смерти — в июне 2019 года.
Но началась история Глории гораздо раньше — в далеком 1877 году, когда скончался американский магнат Корнелиус «Командор» Вандербильт, сколотивший огромное состояние на торговле, строительстве железных дорог и взаимовыгодном сотрудничестве с Джоном Рокфеллером. Он оставил потомкам целую бизнес-империю, которая оценивалась в невероятные по тем временам $100 миллионов (больше, чем хранилось в казначействе США). Гертруда Вандербильт, его правнучка, выросла в самом сердце Манхэттена — в роскошном особняке на Пятой авеню. Став скульптором и меценатом, она воспользовалась семейным богатством и связями, чтобы открыть музей, посвященный американским художникам.
Ее младший брат Реджинальд Вандербильт сильно уступал сестре в предприимчивости и дальновидности. В ночь на свой 21-й день рождения он получил наследство — $15,5 миллионов. Отмечать это радостное событие он отправился в казино, где за несколько часов проиграл $70 тысяч. И это было лишь началом его расточительства. В последующие годы он растратил большую часть состояния на два своих главных хобби — скаковых лошадей и выпивку. Когда Реджинальду исполнилось 42 года, врачи умоляли его отказаться от алкоголя, так как постоянное употребление спиртного стало угрожать его жизни. Но он не послушал их совета. Вместо этого Реджинальд женился на 17-летней красавице Глории Морган, которая в 1924 году родила ему дочь. Через год он скончался от цирроза печени.
Прочитав завещание Реджинальда, вдова пришла в ужас. Оказалось, что к концу жизни ее супруг спустил все свое состояние (и даже вляпался в долги). Глория Морган оказалась у разбитого корыта. Впрочем, ее «спасательным кругом» от нищенской жизни стала дочь, которой полагались ежемесячные выплаты (по $4 тысячи) из семейного фонда вплоть до ее 21-летния, когда она унаследует вполне приличную сумму — $2,5 миллиона.
Чтобы развеять тоску, Глория Морган начала путешествовать вместе с юной дочерью — из Парижа в Лондон, из Канн в Голливуд, из Монте-Карло в Биарриц… Компанию им составляла сестра-близнец Глории, Тельма Фернесс (любовница принца Уэльского Эдварда) и ее ближайшая подруга, графиня Надежда Михайловна Маунтбеттен (она же — маркиза Милфорд-Хейвен, правнучка императора Николая I и супруга Джорджа Маунтбеттена). Словом, молодую вдову постоянно окружали представители высшего света и европейских монархий. Некоторое время она даже была помолвлена с немецким принцем Готфридом, но свадьба так и не состоялась. Глория Морган не сильно переживала по этому поводу, вместо этого она продолжила веселиться на лучших вечеринках, делать покупки в роскошных бутиках и расслабляться на пляже. Разумеется, в таком водовороте жизни у вдовы совсем не хватало времени на то, чтобы заниматься собственной дочерью. Поэтому малышка Глория Лора проводила дни напролет, скучая в номере отеля с няней, пока ее мама наслаждалась молодостью.
«Как мне хотелось побыть с ней, — напишет позже Глория Лора Вандербильт о своей матери в мемуарах „Однажды в сказке“. — Но она всегда уходила по длинным коридорам отелей, вниз по лестницам, по проспектам в своих светлых мехах, засыпанных снегом, исчезая в бархатных пещерах ожидающих машин, и уносилась прочь, прочь, прочь…»
Внезапно Глория Лора серьезно заболела. Врачи диагностировали острый тонзиллит и настоятельно рекомендовали отправить ее на лечение. Только тогда Глория Морган, наконец, осознала всю ответственность роли матери: она договорилась с лучшими американскими врачами и отвезла малышку в США, чтобы ей сделали операцию. И все же «материнский порыв» оказался мимолетным. Вскоре Глория Морган заскучала по своей прежней веселой жизни в Европе, и стоило Гертруде Вандербильт предложить помощь, как вдова радостно вручила ей своего ребенка и первым же рейсом вылетела к друзьям. Она не интересовалась жизнью дочери на протяжении нескольких месяцев. За это время Гертруда выходила девочку после операции и записала ее в школу.
Вероятно, Глория Морган не появилась бы в Америке еще несколько лет, если бы не одно досадное обстоятельство: ее ежемесячное пособие было сокращено, так как она больше не жила со своим ребенком. Опасаясь, что ее могут окончательно вычеркнуть из жизни Глории Лоры, она вернулась в Нью-Йорк и подала в суд ходатайство об официальной опеке. Но этому воспротивилась Гертруда Вандербильт — она заявила, что Глория Морган была «неподходящей» матерью для малышки. Ее позицию разделяла и няня девочки, которая сидела с Глорией Лорой, пока ее мама развлекалась в Европе. Ни одна из сторон не соглашалась уступить право опеки. Поэтому в скором времени была объявлена дата первого судебного слушания по «Делу Глории Вандербильт».
С самого начала процесса симпатии журналистов резко разделились. Мори Генри, влиятельный репортер New York American, полностью поддержал мать Глории. Но многие другие журналисты осудили образ жизни и поступки этой женщины. Так, например, Джулия Маккарти из Daily News написала: «В течение пяти часов мисс Глория Вандербильт… слушала, как медсестра с нескрываемым удовольствием описывает ее мать как помешанную на коктейлях и танцах, сексуально озабоченную любовницу немецкого принца… Это был жуткий рассказ, впечатление от которого не смог бы сгладить ни один успокаивающий лосьон».
Понимая громкий общественный резонанс дела, судья Джон Ф. Кэрью позволял журналистам присутствовать на слушаниях. Но все изменилось в тот день, когда в суд вызвали горничную Глории Морган Вандербильт и попросили рассказать о своей работодательнице. На вопрос, замечала ли она что-нибудь «неприличное» в поведении этой женщины, горничная ответила: «Да, я помню один случай… Он мне показался очень смешным…». Судья попросил свидетельницу рассказать об этом подробнее. И горничная призналась, что однажды, когда она принесла одежду в комнату работодательницы, она стала свидетельницей странной и пикантной сцены. «Миссис Вандербильт лежала в кровати и читала газету, — пояснила она. — А рядом с ней была леди Милфорд-Хейвен, которая обнимала ее за шею и целовала так, будто была ее любовницей».
На мгновение в зале суда воцарилась полная тишина. А потом публика взорвалась криками осуждения и непристойными восклицаниями. После этого встревоженный судья выставил журналистов на улицу.
После семи недель утомительных судебных разбирательств, Джон Ф. Кэрью вынес решение в пользу Гертруды Вандербильт. Отныне девочка могла видеться с матерью только по определенным дням и под строгим контролем органов опеки. Их отношения так никогда и не стали близкими. Для Глории Лоры Вандербильт мать навсегда осталась «красивой незнакомкой, увидеть которую можно лишь мимолетно».
Девочка переехала в роскошный особняк тети на Лонг-Айленде, начала посещать элитные учебные заведения и художественные курсы. Вскоре стало очевидно, что она тяготеет к искусству во всех его проявлениях. Начала Глория с покорения модной индустрии. Она появилась в фотосессии для американского Harper's Bazaar, после чего девушкой заинтересовались в Голливуде. В возрасте 17 лет Глория отправилась на свои первые актерские пробы. Довольно быстро она стала практически «своей» в артистических кругах: режиссеры восхищались ее красотой, а актеры были не прочь закрутить с ней интрижку. Но избранником девушки стал голливудский агент по поиску талантов Паскуале «Пэт» ДиЧикко.
Они сыграли свадьбу в 1941 году, однако семейная жизнь обернулась настоящим кошмаром для Глории. Мало того, что ее муж принадлежал к мафиозной группировке знаменитого Лаки Лучиано, так он еще и любил поднимать на нее руку. Глория терпела его поведение четыре года, после чего сдалась и ушла от ДиЧикко.
Практически накануне развода Глория познакомилась со знаменитым дирижером Леопольдом Стоковским. Несмотря на 42-летнюю разницу в возрасте между ними завязался роман. В глазах юной Глории он был не только гением, но и сильным мужчиной, рядом с которым она могла расслабиться и чувствовать себя в безопасности. В некотором смысле Леопольд заменил ей фигуру отца, которого у нее никогда не было. Они отправились в путешествие по Мексике, а после возращения в Америку сыграли свадьбу. В этом браке появилось двое детей, но с годами пара стала отдаляться друг от друга. В начале 1950-х Глория пережила серьезный кризис (один биограф назвал это «нервным срывом»), который вынудил ее обратиться за помощью к специалистам. Психологические консультации помогли Глории вновь почувствовать вкус жизни и начать заниматься творчеством. В 1954 году она дебютировала на сцене, появившись в спектакле пенсильванского театра Pocono Playhouse, поставленном по пьесе Ференца Мольнара «Лебедь». А год спустя год она приняла участие в бродвейской постановке «Время вашей жизни». Оба спектакля были тепло встречены критиками и положили начало успешной артистической карьере Глории.
В свободное от сценической и телевизионной работы время девушка садилась за мольберт. Вспоминая художественные навыки, освоенные в старших классах, она начала рисовать картины, преимущественно в техниках абстракционизма и примитивизма. Подруга Глории, писательница Джойс Кэрол Оутс, рассказывала, что работы мисс Вандербильт имели нечто неповторимое и цепляющее — «эмоциональный контекст, который не всегда очевиден даже на фотографиях».
Тем временем ее брак с Леопольдом Стоковским разваливался на части. Незадолго до развода в 1955 году Глория имела короткий роман с актером Марлоном Брандо. «Тогда это казалось чем-то значимым», — призналась она в своих мемуарах. Только много лет спустя она осознала, что для такого нарцисса, каким был этот актер, самым главным украшением жизни была не его женщина, а огромная «сногсшибательно красивая фотография (самого себя)», висевшая в его спальне. После Брандо она встречалась с Фрэнком Синатрой, которого позже в мемуарах называла «белым рыцарем». Несмотря на то, что ее отношения с музыкантом продлились недолго, именно он оказал на ее жизнь большое влияние. По ее собственным словам, с Фрэнком она вновь почувствовала себя сильной и желанной женщиной; и приняла твердое решение развестись со Стоковским. Более того, ей удалось выиграть в суде право полной опеки над сыновьями.
К тому моменту, как Глория познакомилась с режиссером Сидни Люметом, она уже успела стать достаточно известной актрисой. Творческое взаимопонимание этих людей стало благодатной почвой для возникновения романтических чувств. Летом 1956 года они поженились. Впоследствии Глория всегда говорила, что Сидни был «замечательным мужем и отчимом для [ее] детей». Однако и третий брак этой женщины не выдержал испытания временем. В 1963 году он распался. О причинах разрыва пары известно не так много — пожалуй, кроме того, что Сидни тяжело переживал расставание с любимой женщиной и даже попытался совершить самоубийство. Позже Глория пролила свет на печальную ситуацию и призналась, что «не была с ним полностью честна и иногда делала плохие вещи».
И, наконец, ее четвертым законным супругом стал писатель Уайетт Эмори Купер. Казалось, что этот мужчина смог, наконец, сделать Глорию счастливой. У них родилось двое детей, а в браке царил покой и взаимопонимание. Глория говорила, что безмерно благодарно Уайетту за то, что он научил ее, как стать «любящим родителем — таким, какого у меня никогда не было». Они прожили вместе 15 лет. Но им не суждено было встретить старость вместе: в 1978 году во время операции на сердце Уайетт скончался. Эта внезапная утрата стала сильным ударом для Глории. Она больше не выходила замуж, а все силы и нерастраченную любовь вкладывала в детей и работу.
В 1976 году по предложению индийской корпорации Вандербильт запустила собственную линию джинсов. Ее модели выгодно отличались от уже существующих на рынке, благодаря тому, что шились на женщин с нормальным, а не худощавым телосложением. Бренд Глории обрел невероятную популярность, и уже к 1979 году продукция Gloria Vanderbilt приносила около $150 миллионов в год (по данным Los Angeles Times), превзойдя успех чрезвычайно популярных джинсов Calvin Klein.
Более того, в 1990 году Глорию пригласили поучаствовать в уникальной выставке Смитсоновского института, посвященной гендерным вопросам и стилю. Ее джинсы стали частью масштабной модной экспозиции, соседствуя с творениями таких легенд как Коко Шанель и Билл Бласс.
Так Глория Вандербильт превратилась в уважаемую и влиятельную персону в fashion-индустрии. Однако мир, который она так старательно выстраивала вокруг себя после смерти Уайетта, рухнул одним летним вечером 1988 года. Ее 23-летний сын, выпускник Принстона, Картер Вандербильт Купер некоторое время страдал от депрессии, поэтому его направили на психологическое лечение. Казалось, что старания специалистов приносят результаты. Вечером Картер решил заехать в гости к матери. Но едва он поднялся в ее манхэттенский пентхаус, стало очевидно, что его состояние резко ухудшилось. Он зашел в спальню Глории, начал беспокойно озираться по сторонам, выкрикивая: «Что происходит? Что происходит?» А затем внезапно выбежал из комнаты.
Обеспокоенная мать устремилась за ним и увидела, как Картер вышел на балкон и забрался на невысокий парапет, свесив ноги. Глория умоляла его вернуться в помещение, но юноша не реагировал. Некоторое время он разглядывал шумную и наполненную огнями улицу внизу, а затем сделал легкое движение и соскользнул в пропасть. Все это произошло на глазах у Глории. Впоследствии она рассказывала, что смерть Картера «вдребезги разбила тот стеклянный шар, в котором я всегда чувствовала себя живой». Она хотела умереть. Прошло несколько месяцев, прежде чем Глория решилась присоединиться к группе поддержки людей, которые пережили внезапную смерть близких. Поделившись своей болью с другими, она постепенно стала приходить в себя.
В 1996 году увидела свет ее автобиографичная книга «История матери». Это был откровенный рассказ о пережитой трагедии и том пути, который помог Глории увидеть свет после нескольких месяцев бесконечного мрака. По словам автора, она хотела, чтобы ее история подарила надежду людям, оказавшимся в похожей ситуации. Книга получила теплые отзывы обозревателей, а один критик назвал ее «одновременно гротескным и красивым» произведением.
«Я не уважаю тех, кто жалеет себя, — сказала Глория в интервью 2000 года. — Это отвратительная черта. Жизнь никого не щадит. [Все мы сталкиваемся с] одним большим испытанием и одним большим прощанием. Свои я уже пережила, вот и все — и я все еще здесь».
Фото: Getty Images
