У каждой женщины есть что-то, что ей в себе не нравится. А если нет, она это придумает. Я как-то смотрела смешной ролик, в котором сначала у взрослых, а потом у детей спрашивали, что они хотели бы изменить в собственном теле. Взрослые говорили что-то вроде: «Я бы хотел убрать живот, попу, щеки». А детям все в себе нравилось. Они говорили: «Я хотел бы, чтобы у меня были крылья» или «Я хотел бы, чтобы у меня были жабры и я мог плавать, как рыба». Мне кажется, это классная тема – пока ты ребенок, ты абсолютно другим живешь, а потом у тебя начинаются всякие проблемы, комплексы, недовольство собой.
Помню, лет в 12 я почему-то решила, что мне надо срочно худеть. То есть я настолько была в этом уверена, что перестала вообще есть. При том что я была худущая и все у меня было прекрасно, я измеряла сантиметром собственные ляжки и страшно заморачивалась. Настоящая проблема с телом и с весом у меня случилась позже. В 16 лет я попала в аварию, после которой долго лежала в больнице. Там мне, видимо, по любви наших врачей к этому методу лечения, вкололи такое количество антибиотиков, что организм следующие 10 лет вообще не мог понять, что ему с этим делать. Произошел гормональный сбой. Это было самое начало института. Все девчонки с моего курса худели, надевая специальные костюмы на танец, а я вообще ничего не могла.
«Я тогда решила: буду хорошей драматической артисткой и это заменит мою нехорошенькость»
В 18 я начала репетировать свой первый спектакль на Большой сцене – «Вечность и еще один день» по пьесе Милорада Павича. Я играла юную сербскую девушку и должна была быть одета в прозрачное платьице-ночнушку. Такой кусочек ткани на лямочках. Конечно, я со своими 66 килограммами выглядела в этом как коровушка в комбинашечке. Это было чудовищно. Поэтому следующие полгода я провела в спортзале. Я ходила туда 3–4 раза в неделю, и это возымело действие. Надо сказать, благодаря тому периоду жизни мои мышцы до сих пор приходят в форму моментально, достаточно неделю потренироваться. На премьере я выглядела очень прилично и практически гордилась собою и тем, что я такая симпатичная и худая, как мне казалось. Но реально коленки у меня похудели, когда я встала на коньки для шоу «Ледниковый период». У фигуристок фантастические фигуры – когда ты все время на полусогнутых, попа, ноги и коленки приобретают какие-то магические очертания.
Кстати, про коленки. Вы посмотрите, какие коленки у Сары Джессики Паркер – это ж сдохнуть можно! А еще я подписана на Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) Диты фон Тиз. Потрясающе, как она преподносит себя, как обыгрывает свою фигуру. Она, Рената Литвинова, Мэрилин Монро – эти женщины сами сделали себя, довели свой образ до уровня эталона, превратили в миф. Смотреть на них для меня – эстетическое удовольствие. Причем мне нравится, когда тело не просто худое, а именно с хорошими формами, и видно, что им занимаются.
«Мужчины, которых я спрашивала, говорили, что силиконовая грудь им не нравится, какая-то она неприятная на ощупь»
Это не значит, что нужно быть настолько замороченной собственной внешностью, что не можешь вообще ни о чем другом думать. Свое естество все равно не поменяешь. Если у тебя широкие бедра или короткая шея – с этим ничего не сделаешь. Можно только полюбить себя в этом. Принять себя. Я этому долго училась.
Например, у меня характерная фактура. То есть я как бы и не красавица, и не дурнушка. Я вполне искренне считаю, что, с одной стороны, я некрасивая, а с другой – у меня лицо необыкновенно удачное для моей профессии. Конечно, хорошеньким актрисам с классической внешностью легче все достается. Им как бы и работать не надо – пусть только ходят. У меня такого бонуса никогда не было. Разве что лет в 16. А дальше, с 18–20, пришлось учиться выбирать роли. Я тогда решила: буду хорошей драматической артисткой и это заменит мою нехорошенькость. А позже, уже став взрослой женщиной, я вдруг поняла, что у меня вообще все в порядке. Конечно, я хотела бы фигуру-гитару, но у меня катастрофически спортивная фигура. Знаете, как у мальчиков – пресс, а по бокам такие «жопьи ушки», которые в принципе вполне себе даже секси, но талии нет вообще.
Когда я родила дочь Аню, у меня, естественно, пропала грудь. Хотя она у меня была, в общем, вполне приличная. Можно посмотреть мои ранние картины, там это видно. Я понимаю, что всегда есть возможность пойти и сделать себе грудь, а потом я думаю – какой ужас! Как-то это стыдно и унизительно просить: «Слушайте, пожалуйста, сделайте мне третий размер». Вот я однажды говорила об этом с Викой Исаковой – моей мачехой. Она спрашивает: «Ты сейчас ходишь в майках без лифчика?» Я говорю: «Нет». «Вот поверь мне, даже если ты сделаешь грудь, ты все равно не будешь ходить в майках без лифчика». И эта тема была для меня закрыта. Мужчины, которых я спрашивала, говорили, что силиконовая грудь им не нравится, какая-то она неприятная на ощупь. Говорят, что нравится, когда свое, какое бы оно ни было. Мужчин привлекают женщины в гармонии, от них идет хорошая энергия. Когда тебе комфортно самой с собой, это моментально чувствуется.
Но вообще путь любви к себе – долгий путь. Особенно для женщин, которые относятся к себе самокритично. И когда ты начинаешь менять свою природу не потому, что ты некрасива, а потому, что не поняла, не полюбила или не смогла себя подать, – это такая глупость.
Фото: София Набока, East News, архив пресс-служб
