Самая страшная коронация в истории: как началось царствование Николая II

Власти прекрасно осознавали значение, которое этот праздник имел для обычных людей, поэтому готовились к нему основательно, не скупясь на затраты. К тому же, именно с коронации начиналось правление нового царя, а значит, ее успех должен был стать залогом положительной репутации монаха в глазах народа.

Программа коронационных торжеств растянулась на три недели, но главных событий было два - церковный обряд венчания на царство, назначенный на 14 (26 по новому стилю) мая 1896 года, и народные гуляния на Ходынском поле, которые должны были состояться спустя четыре дня и стать кульминаций праздника.

«Великий, торжественный, но тяжкий» день церковного обряда — как писал о нем сам Николай II в своем дневнике — начался шумно. В 7 утра несколько артиллерийских орудий, установленных у Тайницкой башни дали 21 залп, затем раздался долгий перезвон колоколов, ознаменовавший начало церемонии.

«С крыльца спустился взвод молодцеватых кавалергардов, зазвучали трубы и литавры. На террасах дворца — блестящая масса придворных, представителей волостей, городов, земств, дворянства, купечества, профессора Московского университета, за ними обер-прокуроры сената, сенаторы, статс-секретари, министры и члены Государственного совета. Наконец, при оглушительных восторженных криках „ура“ стотысячных масс и звуках „Боже, царя храни“, исполняемого придворным оркестром, на Красном крыльце показывается Государь Император и Государыня Императрица», — рассказывалось в газетах того времени.

После этого Николай с супругой проследовали в Успенский собой, у дверей которого их встретил митрополит Московский Сергий, а ближе к 10 часам утра начался сам обряд венчания на царство. Торжественно внесли коронационные регалии. «Меня охватил трепет, — вспоминал великий князь Константин Константинович Романов. — Двадцать российских государей венчались в этих священных стенах. Сейчас произойдет чудо! Ники, мой милый Ники, которого я знал ребенком, примет священное миропомазание и станет предстателем народа российского перед Господом. Он станет моим Государем, и я принесу ему присягу верности до последнего моего дыхания».

Вслед за чтением нескольких положенных по уставу священных текстов и молитв митрополит положил на голову Николая II сложенные крестообразно руки и обратился к Богу, чтобы тот «помазал царя елеем радования, одел его силою с высоты, …дал в десницу его скипетр спасения, посадил на престоле правды…» И, наконец, настал момент вручения символов монаршей власти новому Государю. Во время этого действа у Николая II неожиданно оборвалась бриллиантовая цепочка, поддерживающая орден Андрея Первозванного, и упала на пол. Императрица Мария Федоровна едва сдержала глухой вскрик и пошатнулась.

Свидетелей этого происшествия было немного, но все они, включая князя Константина Константиновича, сочли его «печальным предзнаменованием». Впоследствии некоторые трактовали этот инцидент так: оборвалась цепочка — прервалась многовековая династия (читайте также: «Проклятие дома Романовых: как российская лже-царица предсказала страшный конец династии»).

Впрочем, как бы это происшествие ни шокировало некоторых присутствующих, сам Государь держался достойно. Он продолжил обряд, не подавая виду, что что-то пошло не по регламенту. Однако вслед за первым неприятным инцидентом случился и второй. Дело в том, что торжественное богослужение длилось долго, а облачение монарха было очень тяжелым. Поэтому, поднимаясь на церковный амвон, Николай II споткнулся на ступеньках и едва не упал. Об этом мы также знаем от очевидцев, оставивших записи.

Придал ли какое-то значение этим происшествиям сам Государь? Увы, это не известно. В его дневниках нет никаких указаний на то, что император увидел те «печальные предзнаменования», которые напугали некоторых гостей в тот торжественный день. Он написал лишь, что события церковной церемонии показались ему «настоящим сном», который «не забывается во всю жизнь», резюмировав, что «все окончилось вполне благополучно».

Надо сказать, что Ходынское поле в принципе мало подходило для народных гуляний. Эта местность была испещрена глубокими рвами, оврагами и траншеями, поэтому часто использовалось как учебный плац для войск Московского гарнизона. Но из-за масштабов своей площади и удачного расположения — сюда от самого Кремля вела прямая Тверская улица — Ходынское поле и было выбрано в качестве главной локации для широких торжеств.

До 1896 года Ходынское поле уже дважды использовалось для коронационных празднеств. Когда на престол взошел Александр II, около 200 тысяч крестьян собрались здесь на народные гуляния. В какой-то момент толпа, разгоряченная спиртными напитками, вышла из под контроля. Закончилось все несколькими десятками покалеченных. Как писали очевидцы, только что коронованный император был по-настоящему шокирован видом разгромленной Ходынки.

Во время коронации Александра III, отца Николая II, были предприняты дополнительные меры безопасности. Для поддержания порядка во время народных гуляний дежурили не только полицейские и военные, но также и особые дружины, в которые вступили не менее 20 тысяч окрестных крестьян. Возможно, это помогло избежать потенциальной катастрофы, ведь в тот раз Ходынское поле приняло уже около 300 тысяч гостей. В официальных отчетах было отрапортовано, что «народные гуляния прошли без каких-либо происшествий». Погибли «всего» 32 человека, на что бюрократы эпохи Александра III решили просто закрыть глаза.

Казалось бы, правительство Николая II должно было извлечь уроки из прошлого и, если не сменить локацию для торжеств, то хотя бы сделать все возможное для усиления охраны и порядка. Но, увы, ничего подобного не случилось. Напротив, было совершено большое количество ошибок, которые только усугубили ситуацию.

В первую очередь, зародыш будущий катастрофы был обусловлен крайне непонятным разделением ответственности между Москвой и Санкт-Петербургом: не было единого органа, отвечавшего за безопасность на всем пути народного шествия от Кремля до Ходынского поля. Разные участки контролировались отдельными силами — от Министерства двора до московской полиции, координация между которыми была развита слабо. Были и «слепые зоны». Например, участок от Ходынского поля до Тверской заставы, отвечал вообще непонятно кто, так как полномочия московской полиции формально заканчивались на границе застав.

Проблемы возникли и при составлении плана расположения объектов для праздничных гуляний на Ходынском поле. За это отвечал сравнительно малоизвестный архитектор (гражданский инженер) Н.Н. Николя из состава «Особого Установления», имевший высоких покровителей. Ему были даны четкие инструкции о том, что планировка должна была повторять ту, которая использовалась на Ходынском поле на коронации Александра III, однако он позволил себе отступить от указаний. Именно это повлияло на неравномерное распределение гостей на поле и их скопление в крайне опасной зоне.

И, наконец, завершила череду трагических ошибок масштабная реклама предстоящих гуляний и особых презентов, которые ожидали гостей Ходынского поля. В газетах была проведена настоящая «рекламная кампания» подарка от Императора и Императрицы, в который вошли: полукопченая колбаса, Вяземский пряник и сайка из крупитчатой муки, бумажный мешочек с изображением Николая II и Александры Федоровны, карамельные конфеты, грецкие и кедровые орехи, инжир, изюм, чернослив, александровские рожки и, конечно же, памятный сувенир — эмалированная кружка с красными и синими узорами, двуглавым орлом, инициалами государя, годом коронации и позолоченным ободком.

Именно желание заполучить такие чудесные подарки и стало для многих решающим фактором, чтобы посетить Ходынское поле 18 мая. Накануне празднеств ажиотаж достиг своего апогея. Стали ходить слухи, что на мероприятии установят бездонные тары с пивом и вином, которые, словно фонтан, будут бить из-под земли, а публику будут развлекать слоны и птицы, обученные грамоте. Это, разумеется, также подстегнуло людской интерес. И уже 17 мая вечером гости стали стекаться к Ходынскому полю. К рассвету их набралось около 500 тысяч — так много, что двигаться они уже не могли, превратившись в единую крепкую стену. «Все кишело народом. Гомон и дым стояли над полем», - вспоминал Гиляровский.

И тут внезапно прошел слух, что буфетчики раздают подарки среди «своих», а потому на всех их не хватит. Обезумевший народ немедленно ринулся к лавкам и ларькам, сметая по пути полицейские кордоны и топча тех, кто упал под ноги. Перепуганные раздатчики стали бросать подарки прямо в толпу, что только усугубило царивший вокруг хаос.

«Кое-где выталкивали наверх детей, и они ползли по головам и плечам народа на простор. Остальные были неподвижны: колыхались все вместе, отдельных движений нет. Иного вдруг поднимет толпой, плечи видно, значит, ноги его на весу, не чуют земли… Вот она, смерть неминучая! И какая!» — писал Гиляровский.

Над полем стоял полог зловонных испарений, люди задыхались. «Снизу лезли на насыпь, стаскивали стоящих на ней, те падали на головы спаянных ниже, кусались, грызлись. Сверху снова падали, снова лезли, чтобы упасть; третий, четвертый слой на голову стоящих…»

О случившейся трагедии, разумеется, доложили Николаю II. Он был обескуражен этим известием, о чем наглядно свидетельствуют записи из его дневника, однако принял решение не отменять последующих мероприятий. К 2 часам дня, когда Ходынское поле было «зачищено» от последствий трагедии, сюда прибыл Император. Его встретили громовым «ура» и пением Народного гимна. Празднества продолжились в Кремлевском дворце и на приеме у французского посла. Историк Сергей Ольденбурга впоследствии объяснил, что «Государь (по представлению министра иностранных дел кн. Лобанова-Ростовского) не отменил своего посещения, чтобы не вызывать политических кривотолков».

Впрочем, на следующее утро Николай II с супругой все-таки изменили программу своих мероприятий, чтобы поддержать людей в их горе: они посетили панихиду по погибшим, съездили в больницы к раненым, а также распорядились выплатить по 1000 рублей на семью умерших или пострадавших. Похороны жертв Ходынского поля прошли за государственный счет.

Несомненно, эта страшная трагедия потрясла всех членов императорской семьи. Вдовствующая императрица Мария Федоровна писала своему сыну: «Я была очень расстроена, увидев всех этих несчастных раненых, наполовину раздавленных, в госпитале, и почти каждый из них потерял кого-нибудь из своих близких. Это было душераздирающе…» (читайте также: «Беспорядки и драки: 5 скандальных коронаций, на которых все пошло не по плану»).

Так или иначе, все произошедшее в дни коронационных торжеств приобрело в последующие годы поистине символическое значение. И как бы Николай II ни пытался реабилитировать свою репутацию, он продолжал принимать решения, неуклонно ведущие его к гибели. Спустя 10 лет после Ходынской трагедии известный поэт Константин Бальмонт написал такие пророческие строки: